- Фитиль пали!
Успеваем…
Все четыре ряда стрельцов нашей
сотни действительно сумели изготовиться к залпу прежде, чем гусары
приблизились на расстояние прямого выстрела. Но как же тяжело
теперь держаться, чтобы не надавить на спусковой крючок уже после
того, как прозвучала моя собственная команда «Целься»! И как же
страшно смотреть на могучую рать летящих во весь опор крылатых
ляхов, закованных в сверкающие на солнце панцири… Кажется, что все
наконечники их необычно длинных пик нацелены именно в мою грудь! А
разделяющее нас расстояние уже столь мало, что я могу различить
цвет глаз вражеских гусар!
К примеру, у того рыжеватого, кто
действительно направил коня в мою сторону, они имеют яркий зеленый
цвет.
- Первый и второй ряд…
Я вновь замираю, считая шаги до
врага и одновременно с тем читая про себя псалом «Живый в помощи».
И вновь жду, заставляя и себя, и ратников мучительно томиться, пока
первые поляки не поравняются с выбранной мной меткой…
- Огонь!!!
Мой рев показался мне особенно
громогласным – но мгновением спустя он потонул в слитном залпе
полусотни пищалей! К нему тут же присоединились залпы едва ли не
всей линии стрелецких приказов – многочисленные выстрелы дружно
грохнули и слева, и справа от нас. А спереди грянули картечью
выставленные вперед пушки! Все пространство вокруг заволокло дымом
– и, не дожидаясь, когда из него вынырнут крылатые всадники в
стальной броне, я без всяких раздумий приказал:
- Третий и четвертый ряд –
смена!
А спустя всего пару мгновений
повторил показавшуюся уже привычной команду:
- Целься…ПАЛИ!!!
..Битву у Добрыничей рать государя
Бориса Годунова уверенно выиграла: после того, как пороховой дым
рассеялся над нашими рядами, мы увидели лишь спины заметно
поредевших после неудачной атаки шляхтичей! И тогда Шуйский бросил
поместную конницу уже вдогонку врагу… Вскоре после той памятной мне
битвы, чьи картины обрывочно встают перед глазами и по сей день –
как привиделась она мне только что! – я и был назначен в сотники
Михаилом Устинычем, головой стрелецкого приказа. И хотя выбить
оставшихся ляхов из каменного кремля Путивля нам не удалось, а
Борис Годунов вскоре умер (после чего царем как раз и стал
самозванец) – все же славную битву у Добрыничей я по-прежнему
помню, как будто случилась она вчера!