Так я узнал, что мою спутницу зовут Элайна, а мое полное имя
Теодор.
Я снова уснул. Как и в прошлый раз сон навалился с таким
неумолимым напором, что противостоять ему было невозможно. Просто в
один миг я смотрел на нежное с трогательным робким взглядом лицо
Элайны и вот вдруг — я провалился в сон.
Проснулся я от крика.
Я сразу понял, что крик принадлежит рыжей, и взбудораженный, сам
того не понял, как перевернулся на живот и теперь смотрел на
нее.
Эл, — теперь про себя я ее так называл, — держалась за живот и
тяжело дышала. Все-таки рожает.
В тот самый миг, когда я об этом подумал, у нее отошли воды. Я
видел, как быстро намокли остатки ее платья, растеклась лужа под
ногами.
Стало тревожно. Я не мог ей ничем помочь, кроме как надеяться на
то, что у нее все получится. А если нет...
Тогда мне придется очень несладко.
Эл ничего не угрожало, но она так кричала, что мне хотелось
уползти куда-нибудь в лес и сидеть там до тех пор, пока это все не
закончится.
В перерывах между криками, она тяжело дышала, говорила что-то на
своем непонятном языке, рычала, затем снова кричала, а после
откидывалась на спину и затихала. И если бы не бормотания и
изнеможённое дыхание, я бы подумал, что она умерла.
К рассвету ее крики и мучения стали куда яростнее.
Мне очень хотелось, чтобы Эл разродилась наконец, а главное —
чтобы она выжила. Конечно, мне было жаль ее и ее дитя, но основные
мысли были куда более прагматичны и больше основывались на
инстинкте самосохранения. Если умрет Эл, то и мне долго не
протянуть.
Я подполз к ней и схватил ее палец, как бы подбадривая. Она тут
же ухватилась за мой кулачок и неистово закричала. Я почувствовал,
как ей больно. На своей шкуре прочувствовал всю боль, страх и
отчаяние, которое она испытывала.
Мне это ощущение настолько не понравилось, что я поспешил от
него избавиться. Оно тут же отступило. А вместе с тем, кажется, оно
исчезло и у Эл. Она облегченно выдохнула и даже улыбнулась, и снова
принялась тужиться, но теперь без криков.
К рассвету Эл родила.
Когда я услышал надрывный младенческий плач — почувствовал
облегчение и тут же обессиленно провалился в сон. Все-таки мое тело
еще слишком слабое, чтобы так долго бодрствовать. Но я был спокоен
и теперь мог не тревожиться об Эл. Почему-то я был полностью
уверен, что все будет в порядке.