Накануне вконец измученные Стражи и
едва живая от усталости гномка вышли с Глубинных троп только
поздним вечером. Пока они добрались до лагеря охотников, где
оставили лошадей, ночь перевалила за середину. Ехать в такую пору
было неразумно, и потому воины остались в лагере до утра.
Утром же обнаружилось еще одно
обстоятельство, которое, хоть и ненадолго, но отсрочило их отъезд –
ослепла Сигрун. Этот недуг поражал малую часть гномов, которые
впервые выходили на поверхность и видели солнце. Слепота всегда
случалась лишь на короткое время, однако для пораженного слепца
случившееся представлялось концом всему. Против ожиданий,
Сигрун не металась и не плакала. Выслушав сбивчивые мужские
утешения, она как будто удовлетворилась ими и, будучи подсаженной
на лошадь позади Огрена, вела себя видимо спокойно. О том, что
творилось в ее душе, оставалось только догадываться. Айан маялся в
седле, то и дело оборачиваясь на трусившую позади лошадь гномов, и
на Огрена, за широкой спиной которого едва угадывалось присутствие
безмолвной девушки. Однако при гноме он вынужден был прятать то, о
чем ему хотелось поговорить с непривычно молчаливой Сигрун, и
происходящее чем дальше, тем изводило его все сильнее.
- О, а вот и Башня Бдения, - Огрен
подстегнул лошадь, и та опасно ускорила шаг, догоняя могучего
жеребца Командора. – Жаль крррысавица не может увидеть это хилое
творение людей. Сами-то люди считают это место твердыней, ха!
Кусланд покосился на него. Последнее
время в пути Огрен вовсю сыпал остротами, явно направленными на
привлечение внимания Сигрун. Девушка отвечала односложно, или вовсе
отмалчивалась, что совсем не было на нее похоже. Однако, рыжий гном
не унывал, явно всерьез намереваясь завоевать сердце неприступной
воительницы.
- Откуда тебе знать? – все же
проговорил в ответ Командор, в последний момент раздумав
отмолчаться. - Ты же из касты воинов, и ничего не смыслишь в
строительстве.
Огрен подбоченился. При этом он
нечаянно дернул поводья, заставив лошадь всхрапнуть и задергать
мордой.
- Твари взяли вашу хваленую Башню
без боя. Я не строитель, но любой гном построил бы лучше.
При этом он бросил взгляд через
плечо. Однако выражения лица Сигрун, наполовину скрытого под темной
повязкой, было не разглядеть.
Скрипнув зубами, и без того
раздраженный Командор подогнал коня, вновь выезжая вперед, и
оставляя гномов позади. Он был зол на Огрена и встревожен
непонятными вестями, полученными от умирающего легионера. К тому
же, его подспудно мучило чувство вины перед Сигрун. Пусть на Тропах
он желал спасти ее от гибели. Но Айан применил принуждение и
чувствовал, что от этого девушка, которая и ранее отчего-то не
сильно жаловала бывшего любовника, теперь словно вовсе закрылась от
него.