Когда мегаполис перешел под контроль
войск, верных Регенту - переименовывать ее не стали, просто обходя
этот тонкий момент в любых официальных документах, прессе и на
радио. Столица - и столица. И вот, пока я носился по вельду и
бороздил океаны, Аркаим снова стал Аркаимом. Ну, пусть так - только
бы не звучали больше на улицах выстрелы, не слышался рёв озверевшей
толпы и не звенели бы разбитые стёкла...
- Похорошел город при Императоре, а? -
комментировал дорогу унтер. - Улицы асфальтом заливать стали,
освещение кругом электрическое, в домах - отопление, горячая вода!
Школ новых сколько! А больница на Синичкиных горах - чисто
сказочный терем! Деревьев молоденьких сколько посадили –
любо-дорого смотреть, глядите, как зеленеют – душа радуется!
Памятники старые вон, тоже восстановили – ну, те, которым синие
бошки откручивали и свои ставили. Теперь Железный всадник на
человека стал похож, снова Первый Император нам путь указывает, а
не козлобородый гад!
Привычка лоялистских эмиссаров
увековечивать себя при жизни и называть своими именами улицы,
города и веси и мне всегда казалась довольно странной. Черт его
знает, может, потому у них ни черта и не получилось - из-за
раздутого самомнения? Ну, и потому, что мы хорошо воевали, конечно,
тоже.
На дворцовую площадь автомобиль
въехал, шелестя шинами по брусчатке. Водитель опустил окно и кивнул
дворцовой охране. Бравые усачи-преторианцы наскоро проверили днище,
заглянули в салон, с удивлением обнаружив меня на переднем
сиденье... Нам пришлось выйти: всё-таки они должны были проверить
наши личности и провести осмотр вещей.
- Кузьма? - неверяще спросил я одного
из караульных, вглядываясь в его лицо.
- Ва-а-аше... Благо...
Превосходительство? Ну, поздравляю! - удалой вояка сверкал белыми
зубами и щурил глаза.
Я не выдержал, шагнул ему на встречу,
и мы обнялись. Черт знает , сколько не виделись, добирались из
Наталя разными путями-дорожками... Приятно было видеть его живым и
здоровым, да еще и в дворцовой охране!
- Да и ты, я смотрю, на месте не
стоишь. Вольноопределяющийся?
- А то! - геройский преторианец явно
гордился нашивками. - Через десять дней подпоручика
присвоят!
- Теперь уже я тебя буду
"благомордием" называть, так и знай! - ухмыльнулся я, вспоминая,
как он изгалялся надо мной в Сан-Риоле.