— Ничего себе! — потрясённо сказал я. — А как вы это
сделали?
— Банальное средство истинной сути, — пожал плечами Энтони. —
Стоит сущие копейки, а на питании дромов выходит хорошая экономия.
Это очень практично, Макс.
— Не сомневаюсь, — кивнул я. — А с людьми оно тоже работает?
— Эксперименты на людях запрещены фланской конвенцией алхимиков,
— строго сказал Энтони и сунул каждому верблюду по морковке. —
Предлагаю поторопиться, господа! Мне бы не хотелось, чтобы вы
пропустили обед — это не лучшим образом скажется на вашей
спортивной форме.
Мы уселись в коляску и неторопливо покатили в направлении
портовых ворот.
— Как я понял, Макс, вы раньше не бывали в Мозамбуни? — спросил
Энтони, небрежно держа вожжи одной рукой. — Если позволите — я
покажу вам достопримечательности нашего города.
— Конечно, Энтони, — вежливо ответил я. — Мне очень
интересно.
— Обратите внимание на городской собор, — сказал Энтони,
указывая на высокое каменное здание с ажурным шпилем. — Перед ним
вы видите памятник Глокту Второму — первому королю Мозамбуни. А
дальше — здание ратуши.
Я с глубокомысленным видом осмотрел памятник. Он представлял
собой рыцаря в доспехах, опёршегося на меч.
— Скажите, Энтони, а почему Глокт Второй, если он был первым
королём?
— Это очень интересная история, — воодушевился Энтони. — Когда
фланские рыцари разгромили... э-э-э...
Тут он покосился на Деррика и поправил себя:
— Когда фланские рыцари захватили бухту Мозамбуни, они выбрали
своим королём Глокта Первого — своего предводителя. В честь этого
события они устроили пир и салют из захваченных в битве корабельных
орудий. Но той же ночью Глокта Первого в пьяной ссоре зарезал
родной брат и провозгласил себя Глоктом Вторым. Именно он и основал
крепость, а потом и город.
— И эти люди называют разбойниками гульфов! — ядовито заметил
Деррик.
Мы выехали за портовые ворота и свернули направо. Верблюды
неторопливо влекли коляску по просёлочной дороге вдоль высокого
обрыва, падающего к морю. С моря налетал прохладный свежий ветерок.
Он пах солью и йодом. Набегающие на каменистый берег волны отсюда,
с высоты казались еле заметной рябью на поверхности моря.
Я залюбовался бескрайним голубым простором. Деррик тоже
поглядывал на море, ёрзал и изредка печально вздыхал. Наверное,
грустил о своём утонувшем корабле.