Быть замеченным случайным прохожим нисколько не опасался:
до соседнего особняка в прямом смысле слова было рукой
подать, и узенький, всего в пару локтей проход между
домами давным-давно завалили всяким хламом до полной
непроходимости.
Кое-как опустив за собой скрипучую раму, я переступил
на балкончик соседнего здания и толкнул разбухшую
от сырости дверь, но та даже не шелохнулась.
Приналег плечом и едва не вывалился на площадку
черного хода странноприимного дома при столичном монастыре Всех
Святых.
Обычно здесь останавливались священники из загородных приходов
и прибывавшие в город по служебным делам
братья-экзорцисты, но и официалу ордена Изгоняющих
в апартаментах не отказали. Я этому обстоятельству
был откровенно рад: и перебраться из соседней гостиницы
пара пустяков, и кожаные плащи с серебряными бубенцами
окрестным обитателям давно примелькались.
Идет экзорцист — и что с того? Дело обычное.
Здесь — обычное. А мне только того и надо.
Задвинув засов, я первым делом распахнул платяной шкаф
и достал из него долгополое одеяние. Придирчиво оглядел
усеянную серебряными заклепками потертую кожу, отложил плащ
на заправленную кровать и разделся до исподнего.
От холода выстуженной комнатушки по коже немедленно
побежали колючие мурашки, а начал одеваться — стало
только хуже. Немного согрелся, лишь когда заправил за пояс
черную рубаху, затянул ремень и прошелся из угла
в угол, клацая по полу набойками высоких остроносых
сапог.
Одна морока с этой кожей: летом жарко невыносимо, зимой зуб
на зуб не попадает. Братья-экзорцисты будто нарочно себе
такую одежду подобрали; у них в жизни ровно
так же — либо черное, либо белое, никаких
полутонов.
Накинув сверху тяжелый плащ, я привычно одну за другой
застегнул крупные серебряные пуговицы, прикрыл низ лица полумаской
и отошел к зеркалу с широкополой шляпой
в руках. Нахлобучил ее на макушку, поправил и,
глядя на собственное отражение, удовлетворенно кивнул.
Даже если кто знакомый встретится, один бес, ни за что
не признает.
Себастьян Шило — экзорцист? Хорошая шутка!
Я тихонько рассмеялся, запер за собой дверь и под
легкий перезвон нашитых на одежду колокольчиков начал
спускаться по лестнице.
Цок-цок — стучат набойки. Диги-дон, диги-дон —
вызванивают серебряные колокольцы.
Цок-цок... диги-дон...