— Я никогда тебя не брошу, — пообещал я.
— Ты нужна мне, Берта, понимаешь? Я тебя люблю.
И Леопольд тоже.
Девушка фыркнула от возмущения и покачала головой:
— Ты любишь только себя, Себастьян. Только себя.
А Леопольд уже большой, у него вся жизнь впереди. Вот
закончит семинарию и не вспомнит больше обо мне.
— Ерунда! Как он может тебя забыть?
Берта передернула плечами и вдруг заявила:
— Я ему все рассказала.
— Что ты сделала? — осекся я.
— Леопольд знает, что он не мой сын.
— Что еще ты ему сказала? — Я шагнул
к подруге, и, видно, промелькнуло у меня в глазах
нечто такое, что она испуганно подалась назад.
— Я сказала, что он приемный ребенок, —
повторила девушка. — И все.
Бесов праздник! Бесов день!
Ну за что мне такое?
Я глубоко вздохнул, заставил себя успокоиться и мысленно
досчитал до десяти, прежде чем спросить:
— Про настоящих родителей говорила? Упоминала Довлас?
Ланс?
— Нет! — ответила Берта, скрестив руки на груди.
— Об этом с ним надо поговорить тебе!
— Ты понимаешь, что натворила? — прошипел я.
— Понимаешь, что поставила под угрозу не только его
жизнь, но и наши? Он ведь совсем еще пацан!
— Перестань, Себастьян! — Берта оттолкнула меня
и яростно сверкнула глазами. — Ему уже четырнадцать! Чем
ты занимался в его возрасте, а? Святые!
Да я начала работать на тебя в шестнадцать,
забыл уже?! — Она запахнула халат и зажала ладони меж
колен. — Сейчас перед ним открыты все пути, он должен
сделать осознанный выбор...
— Бесы! — перебил я ее. — Пойми уже, перед ним
открыт один только путь — в орден Изгоняющих! Все
остальные ведут прямиком в Бездну!
— Ты должен с ним поговорить, — упрямо
повторила девушка. — Расскажи ему все, или я сделаю это
сама.
— Только попробуй, — прорычал я. — Только
попробуй!
— А что тогда? — ничуть не испугалась Берта.
— Что ты сделаешь?
Я скрипнул зубами, резко развернулся и выскочил
в прихожую. Там схватил саквояж, перебросил через руку плащ
и с грохотом захлопнул за собой дверь.
— Себастьян! — донесся крик, когда я уже сбежал
с крыльца.
Но останавливаться не стал. На ходу натянул плащ
и ускорил шаг в тщетной попытке побороть охвативший меня
гнев.
Бесы! Бесы! Бесы!
К счастью, стылый промозглый воздух вскоре остудил голову,
и я остановился посреди мостовой. Окинул задумчивым
взглядом темную набережную и простоял так какое-то время,
не в силах разобраться в своих чувствах.