— Но ты ведь одна? — прошептал я,
избавляясь от плаща.
— Одна, — подтвердила Инга и, подобрав подол ночной
рубашки, выбежала из комнаты. — И совсем
неодета!
— Может, оно и к лучшему? — усмехнулся
я и кинул плащ на саквояж.
— Я все слышу! — донеслось из комнаты.
— Сейчас переоденусь, а ты налей нам пока
выпить.
— С превеликим удовольствием.
Избавившись от мокрых сапог, я прошел в гостиную,
достал из бара бутылку мной же подаренного «Оражского
розового» и наполнил два бокала.
В камине мягко мерцали уголья, ночник создавал таинственный
полумрак и, когда Инга появилась из будуара в одном
лишь прозрачном пеньюаре, я и думать забыл
о недавней ссоре с Бертой. И про нее саму, честно
говоря, тоже.
Слаб человек, ох, слаб...
— Инга! — улыбнулся я, протягивая приме бокал
с вином. — И ты еще жаловалась, что
неодета?
— Забудь. — Певица придвинулась ко мне, прижалась
всем телом, поцеловала. Потом слегка отстранилась и вдруг
попросила: — Пообещай мне одну вещь...
— Да?
— Если я попрошу, ты очень быстро оденешься
и тихонько покинешь меня, как явился — через окно.
Хорошо? — И она умоляюще заглянула мне
в глаза.
— Твой новый ухажер большой ревнивец? — улыбнулся я,
обнимая удивительно стройную для оперной певицы любовницу.
— Тебя же никогда нет рядом...
— И кто этот счастливчик?
— Прости, не могу сказать... — пролепетала
Инга.
— А не особа ли это, часом, королевских
кровей?
— Себастьян! — охнула певица. — Откуда
ты знаешь?
— Знать — моя работа, — рассмеялся
я и увлек певицу на диван.
— А вот ты, к примеру, знаешь, что кронпринц
счастлив в браке?
— Особенно он счастлив в браке после наших
встреч, — улыбнулась Инга и вдруг остановила меня:
— Подожди!
— Что такое?
— Идем в спальню. Тебя ждет сюрприз!
— У тебя в гостях подружка?
— пошутил я.
— Лучше! — Инга выскользнула из моих объятий и,
соблазнительно покачивая едва скрытыми полупрозрачной тканью
бедрами, подступила к двери. — Ну, ты идешь?
— спросила она, изящным движением руки распуская забранную
в копну гриву светлых волос.
Я шагнул к певице, та скинула пеньюар и уже
совершенно обнаженной скользнула во тьму.
— Помоги мне со свечами! — попросила оттуда.
— А стоит ли?
— Ну, Себастьян! — умоляюще протянула прима. — Будь
паинькой...
Я взял ночник и шагнул в спальню, а как шагнул,
так и замер, пораженный открывшимся видом.