Мое забвение становилось глубже, невзирая на усилия лекаря.
Чудилось, будто меня поглощает вязкое болото, и я медленно, но
верно погружаюсь на самое дно.
Я тону.
Перестаю дышать...
Умираю.
— Не смей.
В бесконечной черноте как будто вспыхнуло солнце. Свет резанул
по глазам, и легкость угасания исчезла — будто меня схватила
крепкая, огромная рука, или невидимая вервь опоясала вокруг
груди.
— Демид, ты слышишь? Не смей умирать!
— Отец?.. — произнес я. Собственный голос казался чужим и звучал
будто бы издалека.
— Ты остался последним, сын, — в голосе отца слышались
одновременно улыбка и печаль. — Мы все ушли за порог. Твоя мать
и брат, дед и сестры — все здесь, рядом со мной.
— Я видел, папа, — мой голос дрогнул. — Видел, как он убил Марию
и Катю...
— Крепись, Демид. Время скорбеть еще не пришло. Ты должен
собрать все силы и вернуться в мир живых.
— А где я сейчас?
— На пороге.
Да. Теперь я чувствую. Там, внизу, за спиной, нет никакого дна.
Там бесконечность пустоты, загробный мир, готовый поглотить мою
душу и растворить в себе.
— Нас предали, сын, — теперь голос князя стал жестким,
как железо. — Кто-то специально призвал Карачуна, помог ему
вырваться из заточения.
Я знал, что каждый Новый год отец проводит специальный ритуал.
Именно затем, чтобы Карачун и другие злые духи не смогли пробиться
в мир живых. Потому что в те дни, когда один год сменяется другим,
Карачун особенно силен, и каждый раз пытается обрести свободу.
В полночь тридцать первого стужня меняется не только дата в
календаре. Происходит обновление духовной энергии, пронизывающей
весь мир, и которую в России называют живой. Могучая волна,
вызванная в том числе чувствами людей, празднующих Новый год,
проходит по всей планете. Карачун, будучи свободным, мог
использовать эту волну по своему усмотрению — то есть во зло.
И мы, род Морозовых, чей глава носил титул Князя Мороза, были
обязаны хранить человечество от этой угрозы.
Лично мне она всегда казалась незначительной. Ритуал отца не
выглядел сложным, и мы всегда совмещали его с началом празднования.
Когда Князь Мороз в последний раз ударял посохом о землю,
загорались игрушки на новогоднем дереве — фигурки и стеклянные бусы
наполнялись живой и начинали светиться.
Я слышал, что в этот миг во всем мире происходит то же самое.
Именно ритуал Князя Мороза заставляет сверкать елочные украшения по
всему свету. И в детстве мне казалось, что в этом состоит главная
задача отца — подарить Земле красивый праздник.