Старик разровнял ладонями землю перед собой и начал чертить
палочкой грубую, но понятную карту.
- Незачем и уходить далеко на восток. Ну и про запад ты тоже
сказал точно. Как ни крути, сейчас надо путь держать на север,
примерно в твои родные края, только взять чуть вправо, ближе к
горам. В тех местах есть немало крупных селений. Не городов
конечно, в этом нас гррахи прижали надолго, а может быть и
навсегда. И все же есть места, где люди живут и по нескольку сотен
в одном месте. Там и мастера хорошие встречаются. И рынки. Да и
торговцы, не в пример нашим, о репутации думают, подчас, больше,
чем о барыше.
Палочка несколько раз ткнулась в землю, обозначая на карте места
таких поселков. Босой сразу заметил, что жались они в основном в
старым крупных городам и рекам.
- Вот эти, - Винник назвал каждый из поселков, и даже попытался
подписать их, но места на карте не хватило, - думаю, подойдут тебе
больше всего. Сюда Стрыга рабов и гоняет, попомни мои слова.
- Я есть хочу! - категорично заявила Зоя. Она уже несколько раз
прикладывалась к доходящей похлебке, на пробу, и наконец вынесла
вердикт о ее готовности. - Убирайте свои гадости.
***
Пламя почти не давало света, выхватывая из ночной темноты лишь
кусок изъеденной временем кирпичной стены и уходящие вверх, к
потолку, покрытые пылью паутинки. На остатках покрытой синей
краской штукатурки виднелась выцарапанная надпись. Босому пришлось
напрячься, чтобы сложить из осыпавшихся букв: «Цой жив!». И чуть
ниже: «Зачем их звать обратно с небес?».
Вторую фразу Босой еще никогда не встречал и постарался
запомнить, поместив на отдельную полочку в памяти, вместе с сотнями
других воззваний из прошлого. Надписи давно потеряли наполнение и
смысл, но продолжали пестреть на стенах, в надежде, что их
когда-нибудь снова поймут.
Босой любил угадывать, что именно имели ввиду предки, подписывая
дверной проем словами «Гальванический цех» или металлический ящик
«Не влезай! Убьет!», и кому вообще надо было влезать в этот узкий
невысокий ящик, и почему за это убивали. Прошлое разговаривало
немыми криками, призывами, предупреждениями, но люди перестали
понимать голос ушедшей эпохи.
Босой как-то битый час проторчал перед надписью «Стой! Опасная
зона», пытаясь сообразить, что такого страшного ожидало людей в
этом месте? И не ждет ли его опасность, если он пройдет дальше? В
местах, где прошлое кричало об угрозе, он старался вести себя
осторожно. Бывало ведь и такое, что десятки лет спавшая ловушка
пробуждалась, сжигая людей огнем, залепляя легкие пылью, отравляя
или убивая сорвавшимся с проржавевших креплений грузом.