— Самому не приходилось, но видел неоднократно, когда мальчишкой
в деревне жил. Бегал к соседям помогать, когда те скотину домашнюю
забивали. У нас с бабулей, кроме птицы да коровы, живности не
было.
— Ну-ка подай мне котелок и кружку, — скомандовал Порфирий и
стал черпать кружкой кровь, собравшуюся в пустотах между кишками и
рёбрами.
Вычерпав всю жижу, он стал рукой вынимать кровяные сгустки и
отправлять их в котелок. — Эх Тимофей, как нажарим с тобой
кровянки, ох и вкусно будет! Ну-ка глянь в избушке посудину для
ливера.
Пока Тимофей искал подходящую ёмкость, Порфирий извлёк из туши
все внутренности, вывалив их на снег. Отделил от общей массы
сердце, лёгкие и печёнку. Желчный мешочек подвесил на избушке,
чтобы немного подсох, и будет отменное средство для растирки.
— А ну-ка, Тимофей, собери ливер в посудину и в избушку снеси.
Да лопату в сенцах погляди, — сказал Порфирий. — А я кишки подальше
от избушки снесу.
Порфирий тащил к лесу кишки, оставляя на белом снегу дорожку
кроваво-серого цвета. Затем всё сбросил в овраг. После они замерили
черенком от лопаты размеры туши, сравнили их с размерами двери в
сенцы и самих сенцов. Пришли к выводу, что кабана придётся оставить
на улице, не влезет. В пустоту брюха, утрамбовывая, накидали снег,
завалили тушу набок и набросали на неё целый сугроб. Порфирий рубил
еловые ветки и кустарники можжевельника, а Тимофей таскал всё это и
маскировал сугроб с тушей. Кровавую дорожку на снегу от избушки до
леса так же прикрыли можжевельником.
Совсем стемнело, когда мужики закончили своё дело. Сумерки
плотным покрывалом накрыли всю тайгу, лишь маленький пятачок серого
неба с десятком ярких звёзд проглядывал над избушкой. Тайга
затихла, не слышны были птичьи голоса, затих шелест мелкого зверья,
перестали токовать глухари.
В таком лесу Тимофею было совсем неуютно. Казалось, что из-за
каждого куста и дерева смотрят голодные глаза кровожадных хищников.
Не хотелось бы ему сейчас оказаться у костра с палаткой, лучше уж
надёжные бревенчатые стены избушки — без романтики, зато надёжно. К
таёжной жизни нужно привыкнуть, научиться в ней находиться,
полюбить её или хотя бы просто принять.
Порфирий принялся растапливать печь и готовить ужин, а заодно и
завтрак, чтобы с утра было чем подкрепиться. Тимофею он поручил
заняться глухарём, освободить тушку от перьев и внутренностей.
Такую работу парню не раз приходилось выполнять — с детства был
бабулей приучен разделывать птицу.