К поляне мы подходили медленно, останавливаясь за каждым деревом
и приглядывая за спинами друг друга. Слышали голос — кто-то жалобно
просил о помощи, потом перешел на истерику.
— Помогите! Кто здесь! Скорее, эта тварь пожирает меня, спасите!
Я заплачу, только скорее!
— Ты кто? — крикнул Захар, держа на прицеле дерево, из-за
которого доносился голос, и махая мне рукой, мол обходи.
— Я Степка Колькич, купец… — послышался хрип, будто кто-то
сдавливает мужику горло. — Шкорее…
Я выскочил на поляну, держа перед собой ружье, и чуть не пальнул
от неожиданности. К такому меня этот мир еще не готовил.
На толстом дубе, примерно на двухметровой высоте, висел человек.
Не совсем висел, а скорее лежал распластанный и вмурованный под
кору. Несмотря на грубую корку, легко считывались все изгибы тела и
даже элементы одежды. Свободным оставалось только лицо, но кора
разрасталась и медленно, но верно, тянулась по шее, стараясь
покрыть всего человека. Еще чуть-чуть и дышать он уже не
сможет.
Я оглянулся на остальные деревья и заметил еще два нароста в
человеческий размер, ближайший ко мне был недокомплект — видать,
тот самый бедолага, потерявший руку.
А еще в корнях одного из деревьев я увидел раскуроченную нору с
маленькими разорванными меховыми тушками. Некогда белые и пушистые
с красивым мехом сейчас выглядели так, будто их в блендере
нашинковали. Один мертвый зверек был покрупнее, остальные совсем
еще крохотули, в ладошку поместиться могли бы.
Мать до последнего защищала потомство, мордочка вся была
измазана в зеленой крови селенопсов. Эх, не повезло, что разрыв
прямо с норой открылся.
— Хрр, помохи, хр, — промычал Степка, или как там его звали, и я
смог оторваться от мертвых зверьков.
Что-то было не так. Точно все мертвы, но над трупиками кружило
серое марево, будто души зверьков еще не покинули тело, а
только-только вырвались наружу и еще не поняли, что произошло и что
делать дальше.
Я бросился к разрыву, на ходу доставая зажигалку. И опять залип,
глядя на вспыхнувшее пламя. Горело красиво, гипнотически красиво
переливались радужные цвета, стали появляться и лопаться иллюзорные
нити, шедшие к деревьям. И еще одна волна света пробежала к
разоренной норе, будто качнув туда энергии.
— Эк, тебя раскурочило, — за спиной послышался голос Захара и
треск ломаемой коры, — Матвей, подсоби, а то не дотянусь.