Ну да Миронега то уже не волновало. Спину вот потянул, то да,
заныла, проклятая. Облачившись в сухое и тихо подозвав в темноте
лесной поляны Савраску, бортник в первых отблесках рассвета
поскакал домой. Именно затерявшуюся меж лесом и рекой пасеку он и
считал своим единственным
[1] Весь – здесь поселение.
[2] Братаничи – племянники.
[3] Щегла – мачта.
Марфа небрежным жестом откинула назад
заброшенный ветром на плечи убрус[1],
покатала в пальчиках обнимающие шею горошины огненного янтаря,
тряхнула кольцами-заушницами, тонкие колечки приятно звякнули.
Княжна довольно улыбнулась, прищурив кошачьи глазки. «Ну, хороша
же, хороша?» – вопросительно посмотрела Марфа на брата.
– Да хороша, хороша, кто ж спорит, –
вслух охотно отозвался Изяслав, – только попадет нам с тобой от
Глеба, ой, попадет. А мне первому достанется. Виданное ли дело,
девку на княжий сход везти. И что братья двоюродные скажут?
– Я тихо буду себя вести, в уголочек
забьюсь и хмельного пить не стану, – просительно сложила Марфа
ладошки.
Изяслав неодобрительно покачал
головой.
– Какой уголочек? Никто тебя на пир
не пустит, и не надейся, так, на расписные лодьи поглядеть да как в
охапку вои бороться станут, да и то, срамно, Марфуша, дурная затея.
Может, пока не поздно, назад повернешь? Вон, Вячко тебя
проводит.
– Да как это домой, коли мы уж почти
доехали! – вскрикнула Марфа, от чего ее лошадка тревожно дернула
ушами и недовольно фыркнула. – Ну, миленький, ну, Изяславушка, я ж
только на жениха одним глазочком взгляну и сразу назад, – ласково
погладила княжна растревоженную кобылу.
– Чего на него глядеть, чай, не
гривна серебряная, – отмахнулся Изяслав, хмуря вороные брови.
– А вдруг он там какой кривой или
ликом дурен, – Марфа снова умоляюще заглянула брату в очи, – а вы
уж сговоритесь.
– Да не все ли равно, не девка же, то
для мужа доброго и не надобно.
– Стало быть, урод? – забеспокоилась
Марфа, заерзав в седле.
– Чего ж урод, ладный малый. Слово
даю, али ты моему слову не веришь? – черная бровь чуть
приподнялась.
– Верю, – вздохнула Марфа, – только
тебе и Вячко рябой – ладный малый, нешто тебе верить можно.
– Муромские князья все ладные… и я
поперек братьев не пойду, ежели чего, и не надейся. Ударят по
рукам, так пойдешь как миленькая.
Марфа прикусила от обиды губу.
– Домой-то поворачивать будешь? –
напомнил Изяслав.