Сегодня, как и всегда, он просто отвернулся, неспешно подобрал
свою сумку и забросил лютню на плечо. Когда за спиной скрипнула по
полу скамья и зазвучали приближающиеся шаги, Лоренц подобрался,
ожидая чего угодно, и в мыслях мелькнуло позорно испуганное «будут
бить».
– Сильно, – коротко сообщил голос над головой, и на стол
перед ним упали несколько грошей.
Лоренц смятенно пробормотал благодарность, однако парень,
похожий на наемника, его уже не слушал – молча развернувшись,
направился к двери и вышел вон. Он торопливо подобрал и спрятал
монеты, поднялся, поправил на плече сумку и тоже двинулся к выходу,
все так же не глядя по сторонам.
– Эй.
Лоренц вздрогнул, остановившись, и медленно обернулся на голос
одинокого горожанина у дальней стены. Тот кивнул, подзывая
шпильмана к себе, и он неохотно приблизился, на всякий случай
готовясь в любой момент дать деру.
– Присядь, – повелел горожанин, и Лоренц шлепнулся на
скамью напротив, запоздало удивившись тому, что не пришло в голову
ослушаться или хотя бы задуматься над тем, стоит ли
подчиняться.
Смотреть в сторону и дальше было уже неучтивым, и он с усилием
поднял глаза к незнакомцу. Вблизи стало видно, что одинокий
посетитель заметно старше, чем показалось вначале – лет под
пятьдесят, и теперь Лоренц заметил, что для простого знатного
горожанина у него уж слишком загорелое и обветренное лицо, да и
неровный широкий рубец, пересекающий правую бровь, вряд ли был
оставлен сковородкой ревнивой жены. Взгляд у незнакомца был
неприятный, острый и пронизывающий, точно зимний сквозняк.
– Чья песня? – без предисловий спросил тот, и Лоренц
настороженно отозвался:
– Моя…
Незнакомец одобрительно и, как показалось, чуть удивленно кивнул
и коротким движением придвинул к нему два чуть потемневших
талера.
– Твоё, твоё, – подбодрил он, когда Лоренц замялся, не
решаясь взять. – Хорошая песня. Правильная. Нужная.
– Так мне еще не говорили, – неловко улыбнулся он, спрятав
деньги. – Что «нужная».
– Да? А как говорили?
– Ну… Говорили «красивая» или «душевная»… Или
«бездарная».
– Она необычная, – отозвался незнакомец уверенно. – Не по
правилам. Слова согласно предписаниям стихосложения принято
нанизывать, а ты ими жонглируешь. И язык простой, любому рыболову
понятный. У кого другого с таким подходом, может, вышла бы кабацкая
пошлятина, но у тебя талант… И играешь не плектрумом, а всеми
пальцами – как будто не одну мелодию выводишь, а две или три, от
того такую песню и не хочешь – а запомнишь… Как звать?