Ночь пролетела, словно миг, и отступила, заслышав твёрдую
рассветную поступь. Костёр давно погас, но никого
не потребовалось будить — никто не спал. Кто-то
сидел с покрасневшими от дыма глазами и шевелил
остывающие угли, кто-то, растянувшись прямо на траве, наблюдал
за светлеющим небом, а кто-то, оперевшись
на ближайшее дерево, наблюдал за сонными лошадьми
с привязанными к мордам торбами.
— Хорошо... — протёр слезящиеся глаза Эль-Бондар.
— Отсюда можно проехать почти напрямик до Высокого
Города. Если выехать сейчас, то уже завтра я буду
у матери дома.
— А мне до дома так быстро не добраться.
Я обещал сначала повидать кое-кого, если она ещё ждёт, —
поддержал Эль-Ренко. — Но за один день
в столице я не успел узнать, где она сейчас.
— Тогда едьте к ним, — встал с земли
Эль-Саморен. — А я возвращаюсь: надо отчитаться
перед магами и подать прошение, чтобы меня восстановили
в армию. Эль-Торис, а вы?
— Меня слишком беспокоят нападения, — немного подумав,
отозвался он. — Раньше здесь было такое немыслимо...
— Тогда увидимся в гарнизоне. Вы ведь вернётесь
на службу?
— Конечно. Мы все здесь Эль,
а не Оль, — засмеялся как шутке Эль-Бондар
и выплеснул остатки воды из своей фляжки
на зашипевшие угли.
Мужчины переглянулись и начали собирать разложенное для стоянки,
ловить разбредшихся лошадей, так и не рассёдланных до конца с
вечера, и привязывать грязный котелок к сумкам вьючной. Спустя
десяток минут они уже один за другим покидали поляну. Но только
Эль-Торис подошел к всё ещё сидящей возле входа Кате. Он присел
рядом и что-то тихо прошептал ей. Вскоре даже шелест отодвигаемых
веток умолк. Эль-Саморен, задержавшийся с отъездом, покрепче
привязал поводья иноходца к седлу своего коня и, зажмурившись,
заставил себя не оборачиваться.
Я чувствую, чувствую их, мечущихся, ищущих...
Я жажду дотянуться до них, но не могу. Слишком
далеко, я слишком голоден.
Придите ко мне! Я дам вам то, что
вы так хотите. Но и возьму своё взамен.
***
Катя продолжала сидеть, не двигаясь, прикрыв глаза и
расслабленно вдыхая вкусный лесной воздух. Но день разгорался, и
вскоре солнечные лучи принялись гладить её по щеке, будить,
возвращать в земной мир. И девушка, неохотно стряхивая остатки
эйфории, встала.
Поляна и Хранилище Артефакта днём были совсем не страшными,
заросшими, немного сказочными и пустыми. Девушка сначала даже не
поверила увиденному, но кроме неё здесь больше никого не было.
Осталось пятно от костра, смятая и утоптанная трава вокруг него. И
ни души, ни лоскутка или черепка, ничего, словно всё это
действительно было лишь кошмарным сном. И среди этой пустоты лишь
одна забытая вещь — сама Катя.