Свернув в очередной раз, она вдруг выпала из толпы
и оказалась в узком пустом проулочке. Но в нём
она была не одна — в нескольких шагах от входа,
обхватив коленки руками, сидел мальчик и тихо плакал.
— Малыш, что случилось? — присела напротив девушка.
— Тебе плохо?
— Ик, — ребёнок удивлённо поднял лицо, покрытое
размазанной грязью. Он долго смотрел на незнакомку,
прежде чем покачать головой.
— А почему тогда ты плачешь? — Катя нахмурилась, рассмотрев
свежие ссадины на щеке и лбу мальчика. — Кто тебя ударил?
— Нет, нет, меня не били, ик, — он поспешно
прикрыл ладошкой часть царапин. — Это, — он отвел
глаза, но всё же пояснил, — я пытался яблоко
без спросу взять. Кушать хочется...
— Держи, — Катя протянула ему один из оставшихся кусков хлеба и,
глядя, как жадно он ест, продолжила. — Ты почему тут? Где твои
родители? Или ты для них?
— Я потерялся. Мы приехали на весеннюю
ярмарку, но... — мальчик всхлипнул и стёр вновь
выступившие слёзки.
— Я тоже потерялась, — Катя привалилась
к доскам и посмотрела на узкую полоску неба вверху.
— Не могу даже с рынка найти выход...
Минут пять они сидели молча, слушая шум ближайших рядов и
собственных мыслей, а потом мальчик предложил проводить её. Они
прошли сквозь рынок переулками, почти не появляясь в людных рядах,
и вышли, уже оказавшись среди домов и каменных заборов. Обнялись на
прощание, поняв друг друга без слов, и разошлись в разные
стороны.
В этот раз Катя не рассматривала город, а просто
шла по самой большой улице, стараясь никуда с неё
не сворачивать, и вскоре увидела распахнутые ворота.
Её никто не остановил, а впереди девушку вновь ждала
дорога. Сперва пришлось идти в потоке стремящихся
по своим делам людей, а потом на каждом повороте
девушка выбирала сторону, где меньше народа.
На следующий день ближе к полудню утоптанная широкая тропинка
вывела Катю к краю поля, за которым виднелись крыши деревни.
Девушка долго смотрела на них, сжимая ладонь в кулак и чуть слышно
бормоча:
— Убийство, обман, воровство... Мамочка, я не хотела
это делать, но как же мне быть?! Что мне делать, чтобы выжить? — В
животе требовательно булькнуло. — Что мне сделать, чтобы не
чувствовать себя так погано...
Катя продолжала стоять и смотреть, не зная, куда
сделать шаг — вперед или назад.
— Не хочу обманывать. Не хочу... но что мне
им сказать? Что сказать, что сделать... — девушка сердито
мотнула головой и прислушалась. — Притвориться?
А если не поверят, то как я буду выкручиваться?
И что я ещё могу сделать, кроме как разыграть юродивую?
Ничего.