-
Веди.
- Следуйте
за мной, - сказал стражник и пошел вдоль стены.
Мы пошли за
ним, потом торопливо спускались по крутой, как горная лощина,
тесной улице. Два раза нас останавливала стража, но присутствие
Таргиса пресекало всякие расспросы.
Когда
добрались до зловонных трущоб Нижнего города, очутились в
таких глухих и грязных закоулках, что казалось самим никогда бы не
выбраться отсюда, но Таргис, очевидно, хорошо знал дорогу. Быстро
шагал и не задерживался у перекрестков. У низкой, вросшей в землю
хижины, похожей на десятки других безобразных лачуг мимо которых мы
проходили, стражник остановился.
Он ловко нырнул в темный пролом
стены, окружающей домовладение и оказался под убогим навесом, среди
беспечно разбросанных пустых амфор. Остановившись у маленькой двери
с медной решеткой наверху, Таргис кулаком нанес по массивному
косяку два мощных удара. Внутри тяжело завозились. Послышался
хриплый голос:
- Кто?
- Гость, - ответил воин.
Дверь отворилась. В нос хлынула
смешанная вонь соленой рыбы, гнилой капусты и винного перегара. Я,
отодвинув от входа стражника, вошел в хижину.
Хозяин, заметив у входа шевеление,
вытащил из жаровни тлеющую головню, зажег глиняный, с отбитым
краем, светильник и уселся на лавку. Тощий, косоплечий, с
взлохмаченной бородой, он сидел у низкого стола, заваленного
остатками пищи, и неприветливо смотрел на меня. В углу, на куче
прелого тряпья, кряхтела во сне женщина. Мне хватило мгновения,
чтобы оценить удручающие перспективы ночлега в таком гадюшнике.
Развернувшись на каблуках, я вышел и закрыл за собой дверь.
- Спать будем в конюшне, по очереди,
- сказал я товарищам, а стражник, решив, что важный скиф о своем
решении сообщил ему, ответил:
- Как хочешь. Я ухожу…
***
Утром выяснилось, что место нашей ночевки
расположено недалеко от гавани. Маленькие домики, наскоро сложенные
из грубо отесанных камней, лепились здесь друг к другу, вдоль узких
переулков, заваленных кухонными отбросами, глиняными черепками и
всяким мусором. Квартал был населен лодочниками, мелкими
ремесленниками, матросами, рабочими, разгружавшими суда. Многие из
них были рабами и большую часть заработка отдавали своим
господам.
Люди ютились здесь в тесноте, в
маленьких, грязных помещениях, спали на каменном полу, подостлав
под себя рваные, засаленные лохмотья. Многие почти не жили в домах
и приходили сюда, чтобы только пообедать печеным луком или кашей, к
чему добавлялся иногда кусок несвежего мяса, обильно приправленного
пахучими травами и пряностями. В теплое время года они спали во
дворах, и здесь же жили их многочисленные дети - грязные,
полуголые, шумливые.