— Воробьев я! — всхлипнул Боря. — В чем это меня подозревают? С
каких это пор любовные утехи преступлением стали?
В голосе у него звучало уже не столько возмущение, сколько
отчаяние. Кажется, паренек не вполне понимал, что здесь
происходит.
— В убийстве Гребешкова мы тебя подозреваем.
— Как в убийстве? Да вы что?
— Все сходится, — с невозмутимым видом проговорил я. — Соперника
устранил, жену чужую к рукам прибрал. Ну или еще к чему… И в
квартиру эту скоро, наверное, переедешь. Так?
— Да не убивал я никого! Ксюха, ну скажи ты им!
Но эта самая Ксюха пока помалкивала – то ли от удивления, а то
ли умышленно.
— А прятался в шкафу тогда зачем? – наседал я.
— Неудобно как-то.
— Неудобно идти ночью в лыжах к холодильнику, а ты прятался от
органов компетентных, как шкодливый преступник.
— Да не мне неудобно было, я чтобы Ксению не порочить. Недавно
вдовой ведь стала. А тут такое дело… Любовник. Вот только вы не
подумайте. У нас давно это. И смерть Демьяна тут ни при чем. И
вообще он мне другом был. Лучшим. Вот!
— Ну, ты и Иуда! — скривился Погодин. — Под боком у друга с его
же женой… Тьфу, гадость!
— Демьян сам виноват! — замахал руками Боря. — Его и дома,
считай, никогда не было, одни деньги и фарца в голове. Совсем на
купюрах помешался.
Ксения хоть и все ещё молчала, но теперь кивала на каждую фразу
Бори, заливаясь краской все больше и больше.
— И на жену ему наплевать было, — продолжал вещать “Иуда” в
наспех заправленной рубашке. — Да если бы не такой расклад, я бы ни
в жизнь! Но не протянул бы их брак долго. Все равно бы развелись,
точно говорю. А тут Дёмки не стало. Не убивал я его, правда…
— А кто тогда? — спросил я.
— Не знаю…
— Вспомни все, что в последнее время рассказывал тебе твой друг.
Может, кто-то ему угрожал?
— Рассказывал, что данью его обложили непомерной. Кто — не знаю.
И он собирался даже идти писать заявление в прокуратуру.
— А вот это уже интересно, — я вытащил блокнот и сделал пометку.
— И когда он собирался это сделать?
— Да, вроде, сходил даже. Успел до своей смерти.
— Во как… Совсем интересно становится. Ладно, Боря. Я твой
адресок сейчас запишу. В ближайшее время из города ни ногой. Можешь
еще понадобиться. И под протокол, если надо будет, повторишь все
это.
— Я теперь не подозреваемый? — робко улыбнулся Воробьев.
Но я не спешил его очень уж обнадеживать.