В лесу не было ни одного человека: ни лесорубов, ни охотников,
ни желающих испытать защиту избушки на прочность. Словно что-то
выгнало людей за невидимую черту. Впору задуматься, а не она ли
это, со своими опытами. Только на опушке сидел кто-то, завернутый в
плащ с ног до головы: то ли ждал кого, то ли просто остановился
перевести дух.
– Яринушка, отдохни. – Голос домового раздавался будто издалека.
Внимание начало рассеиваться, пришлось поспешить и стянуть
ожерелье, пока чары со всей силы снова не попыталась ввинтиться в
сознание. Жаль, пока Ярина не могла почувствовать волков. Те
исстари слушались лешего, сейчас их защита очень пригодилась бы. Не
все же сидеть в четырех стенах.
Дедушка встревоженно глядел на нее, в его руках парила кружка с
отваром. Ничто так не снимало тошноту, как несколько капель настоя
белены, прекрасно сохранившейся в сенях. Ярина готовила его долго,
боясь ошибиться – помирать в страшных корчах не хотелось.
Дурнота отступила, медленно прояснялся разум, поэтому она
позволила себе выползти на крыльцо, кутаясь в лисью шубку –
очередной подарок домового, – подышать свежим воздухом.
Который при одном взгляде на частокол застрял в груди
намертво.
– Ч-что это? – обморочным голосом пробормотала Ярина, оседая на
ступеньки.
Улыбка домового могла бы солнце затмить, так он был доволен.
– Это? – указал он пальцем на белые человеческие черепа,
красовавшиеся на кольях. – Это защита наша новая. Давеча завывало,
помнишь? То ж колдун поганый к нам лез. А они появились, как
заголосят, болезные. Глазищами как засверкают! Колдун так и
покатился. С тех пор тихо все.
Черепа довольно скалились и кивали, постукивая друг о друга
лысыми головешками. Ярина ощутила острое желание тоненько
завыть.
– А можно их как-нибудь того, обратно невидимыми сделать?
Ей показалось или на безглазых лицах появилось обиженное
выражение?
– Кабы я знал, – поскреб затылок домовой. – Ты что, черепушков
спужалась? Ты их не боись, что с них взять, охранники они справные,
тебя не тронут, не обидят. Хуже живых людей никого нету, так я тебе
скажу. Даже бродячие покойники ваши не такие паскуды. А эти,
подумаешь, зубьями щелкают.
– Извините, – выдавила Ярина, переводя взгляд на новых
охранников. Те опять закивали, на этот раз милостиво. Или это после
ожерелья всякая невидаль мерещилась?