Но попробовать стоило.
– Добрый человек, – откашлялась она, повелев ожерелью сделать
себя видимой. – Не скажешь ли…
– А-а-а-а!!! – пискляво заверещал мужик, ничком повалившись на
землю. Хорошо хоть стрекача не дал.
– Да ты не бо…
– Чудищи-и-и!!!
– Где? – Ярина растерялась, оглядываясь. А когда повернулась, то
встретилась взглядом с мальчишкой, еще не разменявшим и десятка
зим. Борода оказалась зачем-то приделанным облезлым собачим
хвостом, а брови – паклей.
– А борода зачем? – от удивления она позабыла, о чем хотела
спросить.
Горе-лесоруб начал бодренько отползать подальше на четвереньках,
пока не уперся пятками в дерево.
– Мамка ск-казала, – промямлил он и взмолился: – Тетенька, не
ешь меня! Я невкусный! Хошь, я тебе нашу Станьку приведу?
Те, кто пытались выкупить свою жизнь чужой, не вызывали у Ярины
ни капли уважения. Она бы ушла, но дело само не сделается.
– И кто же эта Станька тебе? – нахмурилась она. – Сестра?
– Н-не, п-порося наша, а сестру… – Настроение мальчишки
изменилось, как весенний ветер. Он оскалился, черты лица
заострились, делая его похожим на мужчину, ладонь стиснула рукоять
топора. – Я те, нежить поганая, дам сестру.
Хоть ее и обозвали нежитью, у Ярины камень с души свалился.
– Уймись, – она выставила перед собой руки. – Не нужна мне твоя
сестра. И порося не нужна. Да и сам ты. Лучше на вопрос ответь. А я
тебе взамен на поляну клюквы укажу подальше от топей.
– Заведешь, небось, к нежити в зубы. – Мальчишка убедился, что
его не тронут и осмелел. Поднялся, деловито отряхнул штаны. В лицо
храбло глянул, не скрываясь.
– Ты почему так вырядился?
– Говорю же, мамка наказала. Дитев нечисть харчит, взрослых днем
боится. У меня ишо что есть. Гляди!
Он распахнул тулуп. На шее висела вязанка чеснока. Ну, конечно.
Как она забыла! Чеснок – главное лекарство селян. Те упрямо верили,
что он помогает от болезней, от сглаза, от нежити. Даже навьи –
выходцы с Темной дороги – должны были разбегаться в страхе.
Прям-таки чудо-средство!
Ярина снова порадовалась, что сейчас не чувствует запахов.
– Не боюсь я твоего чеснока, – улыбнулась она.
– А ты сама кто будешь? Русалка? А чего тогда одетая? Или ты
берегиня? – Глаза мальчишки восторженно загорелись, но Ярина
поспешила избавиться от такой чести. Хуже напуганного ребенка
только ребенок любопытный.