– Ладно, – сказал наконец мужчина. – Оставайся. Жилье тебе найдется. Но учти – я хозяин требовательный. Слушаться не будешь – вылетишь на улицу. А там уж и староста подоспеет!
Маша недоуменно взглянула на него.
– Слуга мне нужен, – пояснил тот. – Надоели здешние девки, вместо того чтобы белье в стирку забрать или там пол подмести, так и норовят прижаться. Слуги нет, но и ты сгодишься. Платить не буду, учти.
Маша кивнула, умолчав о том, что и портной ей не платил.
– А староста… – заикнулась она.
Белобрысый пожал плечами и неопределенно усмехнулся. Ясно было, что Ранека в качестве соперника он не рассматривает.
– Два правила, – сказал он. – Ты мне не прекословишь – это первое. Второе – ты не лезешь ко мне в постель. Ясно?
– Да я никогда… – возмутилась Маша, но мужчина перебил:
– Ясно или нет?
– Ясно…
– Поди вниз, скажи хозяйке, что я тебя нанял, – велел он. – Пусть найдет тебе каморку какую-нибудь. И переоденься!
– Во что? – удивилась Маша.
– В то, голубое, – ответил белобрысый. – Девка в таком убожестве рядом со мной находиться не будет!
– Но я…
– Ты его захватила, вон, из узелка краешек видно, – отрезал мужчина. – Иди!
Маша вышла, прихватив узелок, оставленный на входе. Ох, не сваляла ли она дурака? Этот человек не простой и понятный портной и даже не староста! Что на уме у того, кто веками эксплуатировал трудовой народ и привык к беспрекословному подчинению? Это сейчас он говорит, что Маша его не интересует, а там как знать… И уж на него-то управы не сыщется! Только властелин, но он далеко! Дотянуть бы до приезда его посланников…
Маша предпочла бы остаться в скромном сером платьишке, но новый хозяин (знать бы, как его зовут!) настоял, и она переоделась. Красиво, да, только как в таком полы мыть или стирать? Замызгается вмиг!
Освоившись в маленькой комнатке (по сравнению с каморкой у портного это были настоящие хоромы!), Маша задумалась. Вообще-то надо было идти к белобрысому и спрашивать, не желает ли он чего, угождать, одним словом, но не хотелось. Может, он и не позовет?
Но надежды ее не оправдались: очень скоро в дверь стукнул мальчишка и велел «скоренько идти до господина, сердиты и просют!».
На что мог сердиться белобрысый, Маша даже предположить не могла, а потому приняла насколько могла скромный вид и поднялась наверх.
Признаться, открыв дверь, она была готова подобрать подол и бежать как можно дальше и как можно быстрее, потому что в комнате обнаружился Малух собственной персоной, очень расстроенный, злой даже.