Дядя Николай, чуть ли не кланяясь,
роняя слова благодарности, попятился и исчез за дверью.
Достоевский внимательно посмотрел на
меня, зевнул, сцепив пальцы обеих рук, потянулся, хрустнул
суставами. Потом кивнул на монитор:
— Заметил по камере, как легко ты с
этим лаптем справился. Спортсмен?
— Вроде того, — туманно ответил я. —
А ваши охранники и вышибалы — дружинники? То есть члены
добровольной народной дружины?
— Положим, — нахмурился Достоевский.
— Ты это к чему клонишь, парень?
— Ну так и я такой же спортсмен, —
улыбнулся я. — Только наоборот. Нигде не числюсь, но спорт
люблю.
Задумавшись, он поиграл желваками,
потом расхохотался:
— Совсем запутал! Ладно, на первый
раз прощаю, а то я вдруг подумал, что ты умничаешь и хочешь меня
дураком выставить. Ты меня хочешь дураком выставить?
— Даже не думал, товарищ Халилов.
— Я тоже так думаю, но спросить
должен был, понимаешь? А то вдруг ты хотел? В моем положении такое
нельзя с рук спускать, не поймут, да?
— Да.
— Нет. Свидетелей же нет, да?
Ха-ха-ха!
«Странный разговор, — подумал я. —
Сам виноват, Саня, нашел с кем умничать! Этот человек опасен!»
— Ладно, не бойся, — отсмеявшись,
сказал Достоевский. — Я тебя не трону. Просто скажи, драться
умеешь?
— Умею немного.
— У нас тут немножко бои
проводятся.
— Что за бои?
— А, всякие, — отмахнулся он. — Есть
правильные бои, их проводит областной спорткомитет. На следующей
неделе, например, под самый Новый год у них турнир будет в честь
дня рождения товарища Горского. Но послушай меня! Там цирк,
постанова, неинтересно! Все победители известны заранее! Судьи —
сволочи! Болевой нельзя, удушение нельзя, но, если боец Шуйского,
можно, понимаешь? Есть без правил — это уже нормальные бои, очень
уважаемые люди своих бойцов выставляют, много на кон ставят. Могу
тебя взять на пробу в младшую лигу, выставлю против племянника
Оганесяна, он на днях из Армавира приехал, тоже новенький. Что
думаешь?
— Когда бой? Какой мой интерес?
— Сегодня ночью. Десять штук плачу,
если выиграешь. Проиграешь — тыщу дам.
Десять штук — сто тысяч на наши
деньги или даже больше. Будь мой разум так же молод и наивен, как
тело, я заглотнул бы наживку вместе с удочкой.
— Бои прямо совсем-совсем без правил?
— уточнил я.
— Почему? Судья есть. Добивать
нельзя, не дикие же мы люди. Если сломается что-то или сознание
потеряешь, бой остановят.