Легко поднявшись с кровати, Штык подошел к столу
и уселся на грубо сколоченный табурет. Крот внимательно
посмотрел на него. Голова старика была обмотана чистым бинтом,
под глазом красовался фингал, лицо осунулось и выглядело
постаревшим, но в целом, Крот держался бодро.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Крот,
и за этим простым вопросом ощущалась бессонная ночь
озерного сталкера.
Штык прислушался к себе. Ни малейших намеков
на усталость, или боль от синяков. Хорошо отдохнувший
организм жаждал физической нагрузки и плотного завтрака.
— Да по-моему, превосходно, — заявил Штык,
поднимаясь. — Пойду, умоюсь.
Озеро встретило его быстро отступающими утренними сумерками,
легким туманом и абсолютно ровной, похожей на стекло,
водяной гладью. За все время, сколько он здесь жил, ему
еще ни разу не доводилось видеть такое спокойное
утро.
Внезапно захотелось искупаться и немного разогнать эту
ватную тишину. Быстро раздевшись, Штык прыгнул в воду
и с наслаждением поплыл вокруг дома короткими саженками.
Ни плеск воды, ни довольное уханье не смогли ничего
изменить в этом невозмутимом утре. Тишина добросовестно
поглощала все звуки и создавалось впечатление, что
он плавает в бассейне, наполненном поверх воды,
пеной.
Выбравшись на платформу, он с удовольствием
несколько раз отжался, попрыгал, встал на руки. Из окна
на него, приоткрыв рот, смотрел опухший и весь покрытый
засохшими ссадинами и синяками, Буль.
— Ефрейтор Буль, выходи на утреннюю зарядку!
— весело позвал его Штык.
— У меня самоотвод по медицинским
показателям, — немного испуганно сказал Буль, и скрылся
глубине дома.
Штык разбежался и прыгнул в воду «щучкой».
Обволакивающая прохлада озерной воды унесла прочь остатки сна.
Бодрый и веселый, он вернулся в дом и сразу
присел к столу. Буль недоверчиво посматривал на него
со второго яруса кровати. Крот поставил на стол кружку
с чаем, блюдце со сладкой смолой и положил небольшой
матерчатый мешок, наполненный сухарями. В дома царила
напряженная тишина.
Только теперь до Штыка, что называется «дошло».
Проснувшись, он даже не вспомнил про Феникса
и артефакт, который, по его словам, их теперь
связывает. Под внимательными взглядами Буля и Крота, Штык
осмотрел левое запястье, надавил, пробуя нащупать застрявший где-то
внутри, камень. Ни малейшего признака, никаких ощущений.
Создавалось впечатление, что вся суета вокруг «цепи судьбы» —
редкий случай коллективного помешательства.