От напряженного созерцания меня отвлекает резкий предупреждающий
писк радара, означающий, что сверху ко мне стремительно
приближается крупный объект. Пытаюсь увернуться, но места для
маневра почти нет – со всех сторон меня окружают уродливые стены
зданий.
И тут же мощный удар сотрясает машину. Меня отшвыривает прочь от
блока управления – назад, в сторону пассажирского сиденья. Лишенные
присмотра двигатели «Авроры» глохнут, неуправляемая машина
разворачивается и резко проседает вниз, собираясь падать, но тут
новый удар сотрясает многострадальное такси – на этот раз снизу. Я
понимаю, что меня зажали в тиски два вражеских мобиля – снизу и
сверху, и поведут на посадку, то есть проделают то же, что мы с
Мартином сегодня сделали с бедолагой Иштваном. Вот только меня, в
отличие от Иштвана, вряд ли ожидает такой же деликатный разговор.
Не представляю, что этим ребятам от меня надо, но выяснять
совершенно не хочу.
Ползком подбираюсь к блоку управления и жду. Я знаю: верхняя и
нижняя машины не смогут все время двигаться абсолютно синхронно,
рано или поздно верхняя чуть‑чуть отстанет, и у меня появится шанс.
Правда, бежать мне толком некуда – нос «Авроры» нацелен прямиком в
стену здания, а развернуться мне не дадут. Значит, путь один –
вперед. Понимаю, что места для разгона почти нет и внешнюю стену
здания мне «Авророй» не пробить, но в пустой оконный проем,
пожалуй, можно попробовать вписаться. Риск, конечно, велик, но
выбора у меня практически нет.
Титановая крыша «Авроры» проминается и скрипит, принимая на себя
тяжесть идущей сверху машины. Я жду. Наконец чувствую, что давление
на крышу слабеет – верхняя машина чуть‑чуть отстает. Но момент
неудачный – впереди глухая стена, да не просто стена. Это
пространство между этажами, то есть укрепленные конструкции
перекрытий. Не годится. Ладно, ждем дальше. Время есть, до земли
еще около двухсот этажей, а мы спускаемся довольно медленно – еще
бы! – ведь пилоту в нижней машине надо действовать предельно
аккуратно, чтобы случайно не стряхнуть меня со своей крыши, а я и
не думаю помогать ему двигателями. Ничего, пускай попарится,
попотеет. Впрочем, работа нижнего пилота почти безупречна, и я не
могу не отдать должное его мастерству.
Верхняя машина снова отстает, оставляя небольшую прослойку между
моей крышей и своим днищем, а прямо передо мной зияет в стене
огромный пролом. Пора! Врубаю горизонтальные двигатели на полную
мощность, резко соскальзываю со спины нижней машины и ракетой
влетаю в пролом внешней стены, со всего маху врезаясь в следующую –
внутреннюю. От чудовищного удара темнеет в глазах, на некоторое
время я теряю ориентацию, не понимая, где верх, где низ. Вокруг
тьма кромешная – похоже, такси пробило‑таки внутреннюю стену и
застряло среди обломков, фары разбиты или просто погасли. Надеюсь,
все дело именно в этом, а то в первый момент я решил, что
ослеп.