Приехали...
Думали, что на моря, а попали...
куда?
Вот с этой мысли я и вернулся в ум.
Куда бы я ни попал, но я точно был уже здесь. И где это «здесь», в
любом случае, следовало выяснить.
С тем и подался обратно к костру...
у меня ж там котлеточки в пакете где-то оставались. А выяснение
может потребовать не только светлых мозгов, но и сил физических, а
потому, подкрепиться на дорожку не помешает.
Теперь в сизом, но довольно ярком
уже свете разгорающейся зари, я смог рассмотреть и поляну. Она была
действительно похожа на ту, на которой я изначально засыпал, и в
ночи вполне могло показаться, что находишься все на том же
месте.
Эта прогалина видно так же была
верхушкой возвышенности, вот только отрытое место имело еще более
вытянутую форму и по краю заросло довольно высокой травой. Деревья,
окружающие поляну, не казались, а на самом деле были выше. Да и
лес, все более проглядываемый за крайними стволами в спадающей
темноте, напоминал скорее среднерусский, чем северокавказский.
Я постарался расстраиваться не
сильно, все ж уже почти принял, как факт, что я совсем не там, где
был, а удивляться всяким там мелочам, типа этих самых деревьев и
видоизменившейся поляны, никаких нервов не хватит.
А вот котлеточки мои так и лежали
там, где я их оставил — чуть в стороне от сложенных шорт,
послуживших мне подушкой, и главное, они были все так же плотно
замотаны в пакет, а значит, никакая ползучая тварь до них не
добралась. Раскрыл пакет и достал лоток, в который были упакованы
мои харчи.
«Почти и не помялось!», —
обрадовался я, разглядывая сухпай.
Сквозь прозрачный пластик фасовки
мне улыбались три котлетки, столько же кусков хлеба и стопочка
треугольников нарезанного сыра. В предвкушении, чуть не упуская
слюну, я потянул узел на пакете.
Но, как часто в моей жизни и бывало,
случившаяся бурная радость оказалась преждевременной. Сыр слипся и
превратился в единый вязкий ком. Хлеб, нарезанный по столовски —
толщиной в два пальца ломоть, еще с вечера, наверное, числился
вчерашним и «порадовал» шершавой заскорузлостью. А вожделенные
котлеты, мало того, что в своей сухарной корке бронебойностью
соперничали с хлебом, так еще и совсем ничем не пахли. Вот просто
колючие камешки, совершенно не напоминающие нечто съедобное!
Я расстроился.
Это ж надо такому случиться — тут
хрень какая-то творится в глобальном, так сказать, масштабе, так
еще и такой мелкой радости, как сносный перекус, я оказался лишен!
Как я ту хрень разгребать-то стану, на голодный-то желудок?!