— Еще на крыс, рогатых кабанов и полосатых собак, — ответил
Ярополк.
— И на белопятных оленей, — добавил Ратибор. — Это те, которые
четвероногие и с хоботками.
— Что же это за боги, которые создали такой мир? — задумчиво,
словно обращаясь сам к себе, произнес Славик. Он высоко задрал
голову и наблюдал, как поднимается пар изо рта.
Ратибор прицелился и выстрелил, после чего побежал в ту сторону,
куда стрелял. Ярополк и Славик побежали за ним.
— Хрюческая тюка! — радостно заметил Ратибор, поднимая из снега
белую шерстистую тушу размером с добротную лисицу, еще живую, ведь
она судорожно билась в агонии. Пронзенная стрелой тюка испуганно
зыркала выпученным черным глазом и, растопырив все шесть когтистых
лап, извивалась все медленнее и медленнее, пока черный глаз не
остекленел окончательно. — И какая крупная! Ярополк, глянь! Хорошая
охота!
— У них здесь гнездо, — заметил Ярополк, заглядывая в дупло
широченного дерева. Недолго думая, он засунул туда руку и резко ее
выдернул, вскрикнув: — Жопа Чернобога! Эта тварь меня укусила!
Ратибор со Славиком зашлись дружным хохотом, а Ярополк обиженно
скривился, выхватил висевший на поясе кинжал и начал тыкать им в
дупло. Вскоре он вытащил оттуда израненную тюку и одним резким
движением свернул ей шею, после чего та обмякла в его руках.
— Ну вот и все, — заметил раскрасневшийся Ярополк, часто дыша и
выпуская клубы пара. — Охота не ахти, хватит разве что на плошку
супа для каждого в семье, но хотя бы прилажу жене воротник к
тулупчику.
— Даждьбог-то уже направил колесницу к земной обители, — заметил
Ратибор, щурясь и указывая на закат. — Ахти не ахти, а надобно
воротиться в поселок до ночи.
Так и сделали, развернувшись, быстро зашагали по своим следам,
до темноты должны бы успеть.
— Пап, а пап, а правда, что в древние времена была Великая
Зима?
— Правда, сынок, — кивнул Ратибор, не переставая шагать за
Ярополком. — Длилась она десять лет, а прекратилась, только когда
Белобог победил Чернобога и освободил огнегривого Семаргла из
заточения.
— А почему, если зимой заведует Чернобог, снег белый, а не
черный? — продолжал интересоваться Славик.
Ратибор поморщился и нехотя ответил:
— Да кто ж этих богов разберет?
— А мама говорит, потому что снег — это цвет Древа Жизни. И
стоит то Древо в центре мира, когда грехи человеческие переполняют
чашу терпения, тогда цвет с Древа и начинает опадать. А коли мы бы
безгрешно жили, так и зимы бы не было, все время лето… —
мечтательно поднял глаза Славик.