Кто-то чует свою пару сразу. Кто-то — встречает через год, через
два, через три. Они начинают жить вместе, растят детей, проходят
общей дорогой до того дня, когда придёт время уснуть, глядя друг
другу в глаза. Мой брат встретил свою женщину в двадцать два, и это
считается: поздно. А я…
Увы, когда Полуночь раздавала двоедушникам пары, она то ли
забыла обо мне, то ли сочла, что мне это вовсе ни к чему.
Четырежды в год я езжу теперь в Старый Биц, это называется — «на
танцы». Там в доме культуры есть большой паркетный зал с тяжёлыми
парчовыми шторами, где толпятся такие же неудачницы со всего
Северного Подножья. У этих встреч нет ни регламента, ни даже
ведущего, но все откуда-то знают, что девушки старше двадцати пяти
собираются в первое воскресенье сезона в столице своей провинции, а
мужчины — едут в какую-нибудь другую.
Там в уборных тяжело дышать из-за пылящей пудры, а музыка из
колонок льётся старомодная, глупая. Мне каждый раз ужасно неловко,
и я стою в углу, улыбаясь приклеенной улыбкой, и меленько дышу.
Чужие запахи смешиваются в лёгких, пьянят и бьют в голову,
душат. И ни один из них — не тот; но это только пока; это потому,
что ещё не все приехали; если подождать ещё немного…
Каким он будет — моя пара? Будет ли он высок и красив, как принц
из сказок? Будет ли детским врачом, как я мечтала в школе? Или,
может быть, хотя бы окажется не слишком стар и не будет
прикладываться к бутылке. Но даже если будет, мы справимся с этим
вместе, я найду хорошего врача, и всё обязательно наладится.
Всё изменится, как только я его встречу. Пустота, сжавшая сердце
тисками, отпустит, я стану лёгкой, и всё сложится. Я обниму его
крепко-крепко, утоплю лицо в рубашке, пропахшей самым родным на
свете запахом. Он погладит меня по голове и поцелует так, что
голова станет звенеть.
Да пусть даже у него, как у Трависа, не окажется ног!.. Ноги —
не главное; всё равно даже, если не получится детей. Я буду ему
опорой во всём, Полуночь, слышишь?! Только приведи его ко мне.
Пусть он… придёт.
Когда мы наконец встретимся, всё встанет на свои места. У меня
будет дорога, у меня будет дом и семья. Что ещё может быть нужно
двоедушнице?
И я стояла в своём углу, сжав кулаки и принюхиваясь. Где-то в
другом конце зала слёзы, сопли, крики — кто-то всё-таки встретился.
Очередной мужчина прошёл мимо меня, а стоящая рядом светленькая
девушка тихонько заплакала.