Эл возложила свободную от мочалки
руку на мокрый лоб Фигаро, на то место, где красовалось белое
пятно. Осел снова закивал.
– Он согласен.
Патрик не выдержал и захохотал.
–И он глухой, поэтому не
слышит и не понимает, когда на него орут.
–Как ты определила?
–Он не водит ушами, как делают
животные, когда прислушиваются к звукам.
Она резко хлопнула в ладоши,
конь рядом с Патриком дрогнул и прянул ушами, а осел буквально ухом
не повел, продолжая смиренно таращиться на рябь воды.
– Расскажи про коня и костюм, –
попросил Патрик. – Ты хороший рассказчик и, оказывается, я начал
лучше понимать язык.
– Это не язык. Это диалект. Я с
трудом его нашла в загашниках службы. Мы говорим на упрощенном и
адаптированном фламандском. Но мы не фламандцы и по легенде точно
ими не будем. Когда Этьен перестанет дуться, мы определим наши
роли. Вылезай, нам нужно обсохнуть.
Патрик не утерпел и влез на мокрую
спину кобылы, которой конь оказался. Животное преступало в воде и
ждало, пока он устроится. Шкура потемнела, на холке подрагивали
мышцы. Патрик похлопал ее по шее.
– Сожми пятками, и она пойдет.
Лошадь выезжена не для военных нужд.
Пока лошадь и всадник
выбирались из воды, Эл отвернулась деликатно, позволяя
Патрику без стеснения натянуть штаны, не забегая в камыши.
Златогривая лошадка смирно стояла потряхивая обсыхающей гривой.
Фигаро попросту лег на островке травы, подогнув ноги, и оказался
маленьким. Патрик посмотрел на него с улыбкой. Осел был явно
доволен новой участью, сбегать не спешил.
1Песочный окрас шерсти лошади и
светлая грива и хвост.
2Золотистый оттенок солового окраса
с белыми, характерен для испанских пород.
3Старинные мужские чулки, надевались
на ноги от носка до середины бедра.
4Короткие, до середины бедра мужские
объемные штанишки с разрезами, которые надевали поверх чулок или
шосс.
Геликс аккуратно высадил Эл недалеко
от Зебрюгге, придатка основного города, соединенного с Брюгге
каналом в десяток километров. Под мелкой водяной взвесью вместо
дождика она все равно скоро вымокла до нитки. Вязанная шерстяная
туника отяжелела, рубаха под ней промокла и липла к телу.
Снаряжение и экипировка, которую
Этьен рассчитывал на короткие визиты, не годилась для длительной
работы. Эл не стала бы спорить с историком ради простого дела, но
после странных событий в Берне, она пожалела, что рядом оказались
Патрик с Этьеном. Ей было бы удобнее работать одной, если бы не
связь Алика со Службой времени и исследование Этьена, которое он
неосторожно обнародовал. Пользуясь открытыми базами, он оставлял за
собой след, который Эл отследила в первую очередь. Следовательно,
путем его работы мог пройти кто угодно от времени Этьена и дальше в
будущем. Поскольку профессор Пелие обитал в Средневековье, то
временные рамки оказывались невероятно широки. Эл оставила в
качестве рабочей версии предположение, что имеет дело не с одним
нарушителем, а с системой. Пока объект поисков в ее сознании не
приобрел завершенные черты Алика, она поверит в любую версию, в
любую ошибку.