Кресло у стола было одно,
предполагалось, что при любом социальном положении гостя, он будет
стоять. Хозяин сделал три шага и неспешно сел, предварительно
поправив одежду, чтобы не помялась. Эл несколько раз проскочила
взглядом по его наряду и поняла, что выглядит совершенным
нищебродом и ей для начала предстоит переломить это отношение.
Мерефа заговори первым без
приветствий и без обиняков:
– Я не желаю, чтобы эти кони
отправились в Испанию, – сказал он.
– А если я устрою сделку с другими
условиями? – с места в карьер предложила Эл.
Как явный хозяин положения Мерефа,
очевидно, не собирался прятать эмоции и не боялся, что ситуация
оберется против него. Он поднял брови, от чего глаза показались
крупней, он не спрятал удивление.
– У тебя есть средство перекупить
тридцать лошадей?
– Их бы для начала выгрузить на
берег и освободить канал, а средства потом найдутся.
Взгляд Мерефы выдал его мысли, выдал
точно и доходчиво: «Не обнаглел ли ты, парень!»
И тут Мерефа сменил не только
выражение лица, но и тон разговора. И Эл едва удержалась от
приступа хохота. Он вдруг ссутулился, как-то полуприкрыл одно веко,
будто перенес микроинсульт, даже щеку чуть повело, губы Мерефы
скривились, и он тем самым неистребимым и, кажется, вневременным
тягучим тоном проговорил на манер умирающего:
– Тогда, что угодно тебе юноша, от
старого больного Мерефы, которому некогда тратить время, ибо
Господь не предупреждает о последнем часе! Зачем ты сокращаешь мне
жизнь своим присутствием?
– Я хотел попасть в Брюгге. Но там,
у канала, столпились люди, кони и затор на воде, все злые и
ругаются. Я зашел спросить нет ли мне какой работы, а меня
отправили сюда.
– Погоди-погоди. Ты пришел к старому
больному Мерефе. Взял и пришел. Зачем?
– С просьбой. Меня спорщики
попросили.
– К Мерефе только все и делают, что
ходят с просьбами. – Заговорил он о себе в третьем лице тоном
глубокой печали и усталости. – Но никто не спросит, что Мерефе
нужно. А Мерефе нужен покой. Зачем мне суета этого мира. Я старый
человек. Я прожил жизнь.
Эл поспорила бы, что он старый, но
это было бы ошибкой.
– И что я могу сделать для тебя,
Мерефа? – поддержала Эл тон разговора и подалась вперед, намекая на
глубокое соучастие трудному положению хозяина конторы. – Что Мерефе
нужно? Прости. Я не знаю, как в твоем народе принято
обращаться.