«Ну что ты, право, как маленькая! –
ругала она себя. – Надо раз и навсегда условиться с Николаем, что
этот вопрос мы больше поднимать не будем. Николай поймет».
И то, что она была не
маленькая, являлось правдой: в августе ей исполнялся двадцать
один год. Но вот в том, что Николай поймет – и, главное,
примет! – её отказ работать с ним, она уверена отнюдь не была. Да,
он не давил на неё, не требовал немедленно ответа, но – подспудно
всегда его ожидал.
И вот теперь, изучая содержимое
кожаной папки, девушка почти готова была сменить место работы.
Приходилось признать: то, чем занимался проект «Ярополк», вряд ли
уступало в увлекательности работе с редкими рукописями.
Одни только письма – из которых были
вымараны имена адресатов и подписи корреспондентов – чего стоили!
Вымараны-то они оказались не слишком тщательно. И Лара страшно
гордилась тем, что сумела, продираясь сквозь дореволюционную
орфографию, отыскать непосредственно в тексте писем двукратное
упоминание имени женщины, к которой обращался автор: Стефания
Болеславовна. И один раз – имя мужчины: Платон
Александрович.
Но не одни обнаруженные имена были
предметом Лариной гордости. Она еще и расшифровала условные значки
на старинной карте Минской губернии! Звездочки на ней оказались
изображениями снежинок, а кружочки – чем-то вроде символа «зеркало
Венеры»; только крохотные, едва различие рукоятки этих
зеркалец торчали сверху.
Однако же и новый взгляд на эти
символы Лара не считала своим главным достижением. Главное состояло
в том, что она соотнесла символы на карте с конкретными событиями,
происходившими в Минской губернии в период между 1845 и 1888
годами. Для этого ей пришлось под благовидным предлогом на целый
день покинуть отдел редких рукописей. И долго сидеть, шурша ломкими
страницами старых газет, в отделе периодических изданий.
А сейчас Лара заносила в блокнот всё
то, что ей удалось выяснить. Но не могла удержаться: поминутно
отвлекалась на то, чтобы еще раз перечесть строки безадресных
писем, так поразивших её.
3
В то время, как Лариса Рязанцева
корпела над своими изысканиями, другая девушка – несколько старше
её – нашла себе занятие поинтереснее. Её звали Татьяна Рябинина, ей
недавно исполнилось двадцать шесть, и она была артисткой Театра
имени Вахтангова.
Формально Татьяна всё еще состояла в
комсомольской организации. И продолжала аккуратно уплачивать
взносы, получая от театрального комсорга штампик в свой
комсомольский билет. Вот только – и комсорг, и все артисты театра в
середине июля находились в отпуске. Равно как и сама Татьяна
Петровна. А потому она сегодня даже немножко поволновалась, когда
говорила своему мужу о внеочередном отчетно-перевыборном
комсомольском собрании в театре, на котором она всенепременно
должна присутствовать.