– В отчете о белорусском деле я такой
информации не нашел.
– Ну, стало быть, Андрей Валерьянович
не счел нужным внести её туда. История-то – столетней давности. Вот
он и решил: интереса она не представляет.
А Миша, быстро просмотрев записи
Великанова, вернул листок Николаю и спросил:
– Это что же получается: кто-то сто
лет спустя решил свершить возмездие? Отомстить за Ганну
Василевскую?
– Ну, сам-то Артемий Соловцов погиб
намного раньше, – заметил Федор Великанов.
«Да и другие погибали
раньше», – мысленно прибавил к этому Скрябин.
– Что же, Федор Васильевич, – сказал
он, – если у вас появятся для меня еще какие-то истории – милости
прошу в мой кабинет. А сейчас вы можете идти.
7
Когда Великанов ушел, Николай и Миша
снова вышли на лестницу и поднялись вверх на один этаж. На двери
библиотеки – архива «Ярополка» – стоял кодовый сейфовый
замок. Но Скрябин его код знал: Валентин Сергеевич давно
предоставил ему доступ без ограничений ко всей информации,
касавшейся проекта.
– Кто же мог здесь бегать полчаса
назад? – удивленно проговорил Миша, когда они с Николаем вошли в
архив и включили свет.
Помещение выглядело совершенно
безжизненно: папки стояли на стеллажах безукоризненно ровными
рядами, стулья возле двух письменных столов были аккуратно
задвинуты, черные фланелевые шторы на окнах – опущены. Но главное –
здесь не ощущалось недавнего присутствия человека: воздух не был
взбаламучен. Николай не знал, каким еще словом можно
выразить то впечатление, которое производила на него аура мест,
недавно посещенных людьми.
– Кто бы это ни был, – сказал
Скрябин, – нас он дожидаться не стал.
И, едва он это произнес, сейфовая
дверь архива отворилась наружу. И в дверном проеме возник человек,
чью фотографию Николай видел вчера в личном деле: красивый грузин
тридцати лет от роду. Ростом немногим ниже Скрябина, стройный, с
осанкой, как у балетного танцора, с крупными и правильными чертами
смугловатого лица.
– Здравствуйте, товарищ Скрябин, –
проговорил он. – Я узнал, что вы с товарищем Кедровым пошли сюда, и
решил не ждать, пока вы меня вызовете – сам пришел к вам. – Если в
его речи и слышался грузинский акцент, но легчайший, едва
уловимый.
– От кого вы узнали, что мы в архиве?
– Николай никого об этом не информировал – просто не успел бы этого
сделать.