– Вероятно, и замороженные
видели Ганнин мячик перед смертью в его фантомной версии. Но
рассказать об этом уже не могли. А замораживал их всех, надо
полагать, мстительный дух Ганны Василевской.
– Дух изгнанья… –
пробормотал Николай.
– Да, пожалуй что – дух изгнанья,
печальный демон, как у Лермонтова, – согласилась Лара. –
Только мне непонятно: каким образом кому-то удалось его изгнать из
окрестностей Минска? Ведь призраки обычно теснейшим образом связаны
с конкретным ареалом обитания!
– Этот кто-то, – сказал
Николай, – один из сотрудников «Ярополка», которые ездили в
Белоруссию расследовать гибель Семена Соловцова. А в «Ярополке»,
как тебе известно, имеются разные специалисты.
– Да, мне это известно, – сказала
Лара. – Но, если призрака притащил в Москву кто-то из твоих коллег,
то почему этот «дух изгнанья» совершил первое убийство лишь через
месяц после возвращения следственной группы из Белоруссии? А потом
возникла пауза почти в три недели, после которой случились три
убийства подряд. У призрака возникла заминка с поиском жертв?
– Заминка наверняка возникла, но у
самого ли призрака?
А мысленно Скрябин прибавил: «Да и
Евграфа Иевлева убил вовсе не призрак».
– Думаешь, кто-то подбирал для него
жертв? – Лара даже перестала гладить Вальмона, и персидский котяра
тут же требовательно боднул её лбом в ладонь.
– Уверен, что да, – сказал
Николай.
3
Пока Лара и Николай обсуждали
modus operandi призрака Ганны Василевской, замерзшей
невесты ямщика Соловцова, кое-что снова происходило на Казанском
вокзале. Там – правда, не на том перроне, где зарезали несчастного
Евграфа Галактионовича, а на соседнем, – появилась обремененная
багажом парочка. Мужчину Скрябин тотчас узнал бы – то был Святослав
Сергеевич Данилов. А слева от него – с чемоданом в руке –
вышагивали очень красивая блондинка лет двадцати семи или двадцати
восьми. Её Николай никогда не встречал и даже на фотоснимках не
видел.
Чемодан, который несла женщина, вряд
ли был таким уж тяжелым: она не проявляла никаких признаков того,
что ей трудно нести его. И не просила своего спутника забрать у неё
ношу. Да и вряд ли он смог бы помочь ей. То, что он тащил в руках,
было не чемоданом, а больше походило на несуразно огромный
портплед, который Данилов почти что волочил по перрону. А когда они
встали среди других пассажиров, ожидавших прибытия поезда
«Москва-Новороссийск», Святослав Сергеевич опустил свой багаж
наземь с видимым облегчением. И при этом раздался отчетливый звук
удара – звонкого, металлического.