— Молодой человек родился в рубашке.
Даже, я бы сказал, в праздничном кафтане с золотым позументом. Если бы шпага
прошла на полвершка левее или под немного другим углом, он бы уже несколько
часов беседовал с апостолом Петром[4]. Эх,
молодые люди! И отчего вам так хочется тыкать друг в друга железками… Ровно и
без того негде голову сложить…
Он неодобрительно покачал головой в
плохо расчёсанном пыльном парике и добавил уже деловито и сухо:
— Его жизни сейчас ничто не угрожает.
Ежели не начнётся горячка, рана затянется быстро, и дней через десять он будет
уже на ногах…
— Но если ранение не опасно, почему
он не приходит в себя? — перебил эскулапа Филипп.
— От потери крови и общей
деликатности натуры.
Лекарь раскрыл небольшой сундучок, в
котором лежали склянки с мазями и микстурами, извлёк гранёный, тёмного стекла
флакон и поднёс к лицу лежащего.
Тот вздрогнул, закашлялся и открыл
глаза.
— Вы легко отделались, юноша.
Лекарь вновь рассказал про позумент и
апостола Петра, вероятно, для убедительности, а потом перешёл к рекомендациям:
— Ежели станете выполнять мои предписания,
скоро будете, как новый. Главное сейчас — это покой. Никаких телесных усилий,
перемещений и волнений. И, конечно, хорошее питание, чтобы восстановить силы.
Если начнётся жар, станете давать ему вот эту микстуру. — Он повернулся к
Филиппу и выставил на столик у изголовья бутылочку с притёртой пробкой. — В
этом случае будет нелишним снова обратиться ко мне. Всё же рана довольно
глубокая.
Проводив лекаря до двери, Филипп
протянул деньги. Тот вздёрнул редкие белёсые брови:
— Вы переоценили мои скромные услуги,
сударь. Это вдвое больше того, что я обычно беру за приём.
— Но вам пришлось ехать среди ночи. И
потом… — Филипп запнулся. — Я был бы благодарен, если бы вы забыли вашего
нынешнего пациента, словно он приснился вам…
Маленький доктор гордо поднял голову
и расправил плечи, обретя на мгновение вид значительный, почти величественный:
— Я не имею привычки болтать где,
кого и от чего лечу. Как и совать свой нос в то, что до меня не касается. Это,
знаете ли, способствует долголетию…
Но в следующую секунду вновь
ссутулился и сунул деньги в карман.
— Прощайте, господа! И поверьте, на
свете есть очень мало вещей, ради которых стоило бы рисковать жизнью, и очень
много возможностей лишиться её, не прилагая к тому собственных усилий. Доброй
ночи!