— Довольно, сударь! Я больше не желаю
слышать никаких этаких разговоров! — В голосе Елизаветы зазвенел металл.
Филипп, от задумчивости и
растерянности не обнаруживший в начале беседы своё присутствие, понимал, что
должен немедленно и неслышно удалиться. За высокой, раскидистой стеной кустов
он был невиден говорящим. Поэтому он поднялся со скамьи и осторожно отступил в
сторону, противоположную той, откуда доносились голоса. Два шага удалось
сделать совершенно бесшумно, но при третьем под ногу попал предательски
хрустнувший сучок.
— Проклятье! — по-французски
выругался мужчина, раздался треск ломаемых веток, и перед Филиппом очутился
невысокий плотный человек в треуголке до самых глаз.
— Фискал, — процедил он и выхватил из
ножен шпагу.
— Остановитесь! — властно приказала
женщина, появляясь следом за воинственным французом. Тот нехотя вложил клинок в
ножны.
— Кто вы и зачем следили за мной? —
обратилась она к Филиппу. — Отвечайте!
— В-ваше Высочество, я не с-следил за
вами! — От неловкости и стыда Филипп начал заикаться. — Я сидел на этой скамье
и так глубоко задумался, что не слышал вашего приближения, потому не успел
вовремя обнаружить себя и решил незаметно удалиться, дабы не мешать вашему
разговору.
— Вы всё слышали? — спросила
цесаревна, чуть помедлив.
— Да, Ваше Высочество.
В темноте Елизавета не могла видеть
его лица. Спутник приблизился к ней и стал что-то тихо говорить по-французски.
Филипп разобрал только слова «опасен» и «никто не услышит».
Однако женщина повелительным
движением отстранила незнакомца и вновь обернулась к Филиппу:
— Я не вижу лица, но голос ваш
кажется мне знакомым. Кто вы, сударь?
— Князь Филипп Андреевич Порецкий,
Ваше Высочество.
— А-а-а… — В голосе женщины
прозвучала насмешка. — Это вы, мой верный паладин? Не слишком ли часто вы стали
попадаться на моём пути? Или тому резоны имеются?
— Если и имеются, Ваше Высочество, то
сие лишь промысел Божий, и мне он неведом, — тихо отозвался Филипп. От
неловкости он весь взмок.
Спутник цесаревны вновь приблизился к
ней и тихо, но настойчиво заговорил.
— Нет! — резко ответила она. —
Ступайте, Лесток, всё одно мне больше нечего вам сказать.
— Но, Ваше Высочество…
— Уходите. Я хочу поговорить с князем
наедине.
Француз поклонился, и Филиппу
показалось, что он даже скрипнул зубами от досады — но тем не менее послушно
удалился.