Весна уже вступила в свои права. Лес
зеленел юной листвой. Небо было высоким, ярким, прохладным. Веяло тем
непередаваемым запахом, что весна составляла, будто парфюмер модный аромат:
распустившимися листьями, серёжками ольхи и берёзы, талым снегом, что ещё
местами попадался в тенистых чащах, и прелой прошлогодней листвой.
Филипп вдруг понял, что, несмотря на
случившееся, у него прекрасное настроение. Гнев отца и беды Алексея отступили
на время, словно дали ему передышку, и воображение рисовало нежный образ
графини Тормасовой.
Свернув на подъездную аллею, Филипп
вдруг подумал, что, если явится сразу в дом, то может и не увидеть барышню,
ведь письмо он должен передать её матери.
Он остановился и спешился. Лучше
пройти садом — в такую замечательную погоду барышни вполне могут гулять, и есть
надежда встретить их. Если же спросят, что он тут делает, всегда можно
притвориться, будто ищет вход в дом. Бродить по саду вместе с лошадью было
неловко, и Филипп решил привязать её возле беседки, видневшейся неподалёку в
зарослях сирени и бузины.
Обогнув кусты, на которых уже начали
распускаться первые тёмно-лиловые цветки, он очутился прямо перед ажурным
деревянным павильоном, где на скамейке сидела девушка.
Филипп застыл на месте, глядя на неё.
Она склонила голову, закрыв глаза, пышные светло-русые волосы, не покрытые
головным убором, были стянуты на затылке в узел. На висках они вились крупными
кольцами. Длинные ресницы подрагивали, губы сжаты. Она показалась Филиппу очень
печальной и хрупкой, как надломленный цветок. И ещё ему почудилось, что на
ресницах поблескивают слёзы.
Игривая молодая кобыла потянулась к
кусту сирени, хрустнула веткой и звякнула трензелем[5].
Девушка вздрогнула, словно крылья бабочки взмахнули ресницы, и взгляд упал на
Филиппа.
— Вы? — Глаза её расширились. — Как
вы сюда попали?
— Простите, сударыня, кажется, я
заблудился… — Заготовленная фраза прозвучала на редкость фальшиво. — Я привёз
её сиятельству приглашение на бал от княгини Порецкой. Но, должно быть, зашёл
не с той стороны.
— Я позову людей, и вас проводят. —
Голос барышни внезапно стал тусклым и бесцветным, только что сиявшие глаза
потемнели, словно озеро под сенью набежавшей тучи. — Или, ежели угодно, можете
идти по этой тропке и выйдете к дому. Обойдёте его с левой стороны и окажетесь
возле крыльца.