—Это ты сделал? – в таком знакомом и одновременно чужом голосе
слышится удивление.
Стрела описывает многозначительную восьмёрку и застывает, почти
уткнувшись мне в лоб.
—Что сделал? – слова вырываются из горла хриплым карканьем.
Назойливая табличка продолжает мигать красным. Моя блондинка уже
молчит, видно, отчаялась.
—Ты разнёс ему башку. Мои стрелы не заряжены магией. Это должен
быть ты. Больше некому…
Голос прерывается, и уже другой, который я сразу узнаю,
произносит:
—Сейчас ты медленно положишь лук на землю, и никто не
пострадает.
Наконечник стрелы уходит в сторону, щёлкает спущенная тетива.
Стрела втыкается в землю, выпустив облачко пыли. Крутясь, передо
мной падает флакончик толстого стекла. Во флакончике бултыхается
тёмная жидкость.
—Выпей, – говорит Арнольд. Он стоит рядом, лезвие его кинжала
прижато к тонкой шее маленького лучника.
Подбираю флакон, одним глотком выпиваю зелье. В глазах
немедленно проясняется, красная табличка мигает в последний раз и
исчезает.
—Лучше бы ты ему ткнул в сердце, – угрюмо говорит лучник, и я
наконец узнаю его.
Мокрое платьице облепило тонкую фигурку, из–под копны спутанных
волос мигают совиные глаза. Видно, Глазастой Энн пришлось побывать
в воде, и это пошло ей на пользу. Бело–розовые щёки, чистая шея,
длинные ресницы так и хлопают. Стройные ножки, осиная талия, и
волосы не грязно–серые, а пепельные, с серебристым отливом.
Девчонка повернулась, взглянула на Арнольда, из массы пушистых,
подсыхающих на солнце волос вынырнул кончик розового ушка. Острого,
кошачьего уха, совсем как у меня.
Энн перевела взгляд на меня. Огромные, немигающие глаза
уставились на меня, и я впервые заметил, как сужаются её зрачки.
Проклятье. Она тоже эльф.
—Нужно было вырезать ему сердце, – повторила она, кривя красивые
губы. – Это же Аристофан. Мешок золотых, и легендарный доспех в
придачу. Что смотришь, красавчик? Убей его.
—Легендарный доспех, говоришь? Мешок золота в придачу? –
красавчик окидывает меня оценивающим взглядом.
—Чтоб меня разорвали когти Эринии, если я вру!
Кинжал отодвигается от горла Энн.
—Зачем вырезать ему сердце?
—За него отдельная плата, – эльфийка оживляется, облизывает губы
острым язычком. Совиные глаза возбуждённо блестят.
Поднимаюсь на ноги. Зелье помогло, меня больше не шатает.
—Сколько за сердце? – интересуется Арнольд.