Ближе всех ко мне оказалась Елизавета Фёдоровна. В какой-то
момент она повернула голову так, что, наконец, можно было
разглядеть её лицо. Её красота была какой-то неземной. Молодое,
чистое лицо с большими светлыми глазами, пшеничные кудри обрамляли
аккуратный его овал. Но всё это портили залегшие черные круги
усталости, отчего взгляд казался тусклым и чрезвычайно печальным.
1803 год, начало конца. Отношения между супругами и так не были
безоблачными, снова разладились. Теперь надолго. В следующий раз
Александр сблизится со своей женой лишь в годы тяжких испытаний –
во время войны. А после, снова разлад и череда любовниц.
Гарнерер откланялся, удаляясь к шару. Сейчас начнется главное
представление. Но вдруг из толпы, что стояли перед трибунами, вышел
один из солдат и, низко поклонившись, громогласно попросил
разрешить ему говорить. Толпа, слышавшая эту просьбу, пришла в
волнение. Люди зашевелились.
– Ваше Величество, дозвольте и мне, русскому человеку, герою
Очакова подняться в воздух! – Голос у мужчины был звучный, его
расслышали почти все в саду.
– Простите, а кто это? – На этот раз комментариев от матроны,
сидевшей справа от меня, не последовало, поэтому я не постеснялась
наклониться и самой поинтересоваться дерзким офицером.
– Вы не знаете? – Пытливый взгляд скользнул по мне. По всей
видимости, тот факт, что я явилась сюда в одиночестве, да еще и
была достаточно взрослой, говорил обо мне как о барышне с бо́льшим
опытом. – Это Сергей Львов. Картежник и разгильдяй. Всем на свете
должен.
Тем временем император что-то спросил у Львова. Тот рявкнул:
«Так точно!». Все кругом рассмеялись, после чего Александр махнул
рукой и громко, так, чтобы его тоже все слышали, провозгласил:
– Дерзайте, Сергей Иванович! Будете еще и первым русским
небесным героем!
Львов отдал честь и поразительно быстро для своих лет побежал в
сторону уже готового шара. На трибунах теперь царила шутливая
обстановка. Кажется, в каком-то углу начали принимать ставки,
струхнет Львов или всё же полетит?
А я чуть не подпрыгивала на месте от восторга, то, что надо!
Недаром я уговорила профессора достать билет на трибуны!
Тем временем под огромным воздушным шаром, сотканным из
добротной парусины и ярко раскрашенным, стало оживленно.
Французский воздухоплаватель активно нагонял горячий воздух в
купол, поджигая солому. Шар скрипел, удерживающие его тросы
угрожающе натягивались.