– Должна просить у милостивой публики пощады и небольшой
перерыв.
Император рассмеялся, его смех подхватили остальные, после чего
взмахом руки было велено вносить напитки.
Я, подхватив бокал, ловко увернулась от всех, кто хотел лично
выразить мне восхищение, и сбежала на балкон, дышать свежим
воздухом. Там, забравшись в дальний угол, так, чтобы меня не было
видно за пышной шторой, я, наконец, смогла перевести дух. Стянула
перчатки, от которых ладони были совершенно мокрыми, устало
привалилась к перилам и сделала пару глотков чудесного напитка.
Алкоголь сейчас был для меня чем-то вроде топлива. Лучше бы с этой
ролью справилось что-то достаточно крепкое, но дамам такое было не
положено.
Я прикрыла глаза, стараясь не вслушиваться в гул за балконной
дверью. Но долго пробыть в одиночестве мне не удалось.
– Позвольте Вас поздравить, мадемуазель. – Я вздрогнула
оборачиваясь. Прикрыв за собой дверь, ко мне направлялся
Голицын.
– Сергей Александрович, Вы меня напугали. – Мои плечи
расслабленно опустились, я хитро улыбнулась. – Неужели Вам тоже
пришлось по душе?
– Разве я когда-то сомневался в Ваших талантах? – Удивлённо
отозвался мужчина, подходя ближе.
– Не припомню. – Я сделала ещё пару бодрящих глотков шампанского
и отставила бокал на перила, перехватывая перчатки поудобней. –
Надо возвращаться?
– Прибыла Мария Фёдоровна… - Я быстро подалась вперёд. –
Нет-нет, не переживайте, она занята разговорами о природе и погоде,
у Вас есть ещё несколько минут свободы.
– Полагаю, они мне необходимы.
Мы немножко помолчали. Я смотрела на догорающий в деревьях
закат, который окрашивал дворец в чистое золото. В голове ещё
немного шумело от дребезжания клавесина. Всё это было
необыкновенно. Что я здесь, что играю для самого императора, что
жизнь в одночасье превратилась в сказку про Золушку. Однако я
ловила себя на мысли, что всё это – не моё. Что здорово было бы
вспоминать об этом в старости, сидя у своего камина на даче и глядя
на книжные стеллажи, заполненные научными работами собственного
авторства. И если бы могла, я бы вернулась сейчас домой не
задумываясь. Если бы не одно «но».
«Но» стояло и смотрело на меня своими зелёными, как у кота
глазами. Пожалуй, пора было перестать врать самой себе и делать
вид, что ничего не происходит. Чувства, которые я испытывала к
Голицыну были гораздо теплее, чем дружеские. Меня тянуло к нему,
хотелось коснуться, обнять. Отчего-то было мучительно важно
выглядеть в его глазах правильно. И наверное, поэтому не могла
исполнить своих тайных желаний.