- Японец до Высокой будет подходить несколько месяцев. Если ты
сейчас туда пойдешь, то будешь просто просиживать там штаны. Или
кайлом махать как на каторге. Тебе это надо? Подумай, ведь у меня
ты сейчас более нужен, чем там. А у тебя здесь даже пристройка к
дому не построена, кто ее будет заканчивать, Лизка с Петром? А
помогать мне кто будет? Кто охранять от шпионов, спину кто будет
защищать? Петра одного на все не хватит. Нет, решительно, не могу
тебя отпустить сейчас, не к месту это и не ко времени.
- Шпионы, тоже мне, скажете! – хмыкнул он. – Если б они и были в
городе, то давно всех повыгоняли. От кого вас защищать, от
смазливых баб? Да вы вроде не гуляка, сами по ним не бегаете. Или
же от Егорыча? Тот знатный охотник до задниц…. Тьфу! Что б черти в
аду ему прутья раскаленные совали в его место греховное.
Хорошо, что Мурзин застрял в Инкоу и не слышал слов парня. И
вроде бы отношения между архарами и моим помощником более или менее
устаканились и в драку по подобному поводу более не лезли, а все же
зачастую не скрывали своего отношения и позволяли себе
нелицеприятные высказывания. Но только высказываниями теперь все и
ограничивалось. Но вот что самое интересное позорная тайна Мурзина
вовне нашей ячейки не просочилась. Тайна так и осталась для всех
остальных тайной.
- Данила, ну подумай, ну зачем тебе это? – вставила свое слово
Лизка, что крутилась неподалеку, гремела кастрюлями. – А если в
правду убьют?
- Не твое дело, - грубо осек он ее, - готовишь там, вот и готовь
молча!
Я предупреждающе прочистил горло. Лизка, конечно, многого
повидала на своем веку и к грубости давно привычная, а все же
подобное обращение ее задело. И хоть она не показала вида и ушла,
но все поняли, что Данил хватил лишка. Он и сам это понял и потому
нахмурился, и уставился в опустевшую тарелку.
Более этот разговор мы в тот день не поднимали. Данил остался у
меня и, вроде бы, смирился, но позже я узнал, что желания своего он
не поменял. Он действительно хотел пойти добровольцем на Высокую
гору и помогать держать там оборону. По правде говоря, запретить я
ему не мог. У него есть собственная воля и свобода и ими он мог
распоряжаться как душе угодно. Я потом ему сказал, что если он
действительно того желает, то я держать его не буду, но попросил
лишь подождать еще несколько месяцев. Ведь там, на Высокой и
вправду делать ему сейчас был нечего. Туда отправили солдат, что
непрестанно несут службу и обустраивают укрепления и его умение
стрелять из винтовки сейчас там были без надобности. Данил после
моих слов повеселел и пообещал от меня не удирать раньше времени, а
дождаться настоящих боев.