К концу первой пары я уже сидел на подоконнике около аудитории,
где мне впервые в жизни предстояло выслушать лекцию по истории
КПСС. В девяностых я этот предмет не застал. Багажа знаний по нему
у меня не было никакого. Хотя я когда-то наслушался об этом
предмете не самых приятных отзывов от «убеждённых демократов».
Поэтому уже представлял, как долгими вечерами стану зубрить
совершенно бесполезные для будущего горняка сведения: ведь задачу
выбиться в отличники никто не отменял. «Ну и ладно, - подумал я. –
Прелести студенческого быта я вкусил в прошлой жизни. В этой –
попробую просто учиться».
***
Одногруппники подошли ко мне компанией – той же, какой
кучковались ещё в колхозе. Славка и Пашка во главе – высокие,
солидные молодые мужчины с модными дипломатами в руках. Моих
соседей по комнате сопровождали девчонки: Фролович и Пимочкина. Обе
с похожими стрижками на головах, но словно две противоположности –
блондинка и брюнетка. Присоединилась к ним и молчаливая Надя
Боброва. Да и другие первокурсники поглядывали на меня с
любопытством (как на забавное существо), пусть и со стороны.
- Ну ты и учудил, Санёк! – воскликнул Аверин.
Похлопал меня по плечу, едва не скинув с подоконника.
- Нет, зря ты себя так повёл с Феликсом, - сказал Могильный.
«Феликс, - отметил я. – Значит, Попеленский получил своё
прозвище задолго до девяностых».
- Он мужик злопамятный, - добавил Пашка.
- Об этом нам с Пашей знакомый парень с третьего курса говорил,
- сообщил Аверин. – Не любит он выскочек.
- Вышка у нас будет два года, - сказал Могильный. – Если Феликс
тебя невзлюбит – устроит тебе весёлую жизнь. Нет, я понимаю: ты
парень гордый. Но всё равно… зря ты так…
- Саша, ты должен сегодня же подойти к Виктору Феликсовичу, -
заявила Света Пимочкина. – Скажешь ему, что был неправ. И
обязательно извинишься.
- Не будь дураком, Усик, - произнесла Оля Фролович. – Иди к
Попеленскому. Поплачься ему – может он тебя и простит.
Надя Боброва не стала мне ничего говорить.
За что я мысленно её поблагодарил.
- О чём это вы? – спросил я. – С какой такой стати я должен
извиняться перед математиком?
Положил сумку себе на бедро – будто попытался отгородиться ею от
студентов.
- Не помню, чтобы оскорблял его. Или чтобы повёл себя с ним
неуважительно…
- Серьёзно?! – перебила меня Фролович.