— Понял, Андрей Иваныч! — кивнул Тимофеев.
Я повернул ключ в замке. Собачьи морды — вот они, совсем рядом!
Зубы оскалены, из глоток вырывается горячее дыхание. Толстые мощные
лапы рвут тупыми когтями неподатливую сетку.
Я отбросил замок в сторону и подхватил ведро.
— Держите!
Через узкую щель проскочил в вольер. И сейчас же Тимофеев
захлопнул за мной дверь и навалился на неё телом.
Зубы лязгнули возле запястья.
— А ну,...! — грубо прикрикнул я, и собаки отскочили в сторону,
неотрывно следя за мной горящими глазами.
Я ногой перевернул миску и налил в неё воды. Один из кобелей тут
же подскочил, просунул морду прямо мне под руки и принялся жадно и
шумно лакать. Второй крутился рядом, пытаясь тоже подобраться к
миске.
Я поставил ему ведро. Пёс засунул голову внутрь.
Бока собак ходили ходуном, раздувались.
Пользуясь тем, что собаки заняты, я выскочил из вольера.
Тимофеев прижал дверь, а я подобрал замок и просунул дужку в
проушины. Запер и сунул ключ в карман, чертовски хорошо понимая,
что этим простым движением, возможно, беру на себя
ответственность.
— Пойдёмте в дом, Александр Сергеевич! Надо накормить собак и
поговорить с хозяйкой.
Мы снова поднялись на крыльцо, с которого была видна озёрная
даль и окаймлявшие её лесные заросли. Эх, хорошо здесь, всё же!
Я снова невольно подумал, что через пару десятков лет такой
участок на берегу будет стоить бешеные миллионы. И вряд ли я смогу
позволить себе его купить.
В доме отвратительно пахло прокисшей едой, грязным бельём и
мусорным ведром. Похоже, с того момента, как арестовали Жмыхина,
его жена просто опустила руки и ничего не делала. Я хорошо понимал
её душевное состояние — остаться одной в лесной глуши, без
привычной жизни, без поддержки и без понимания, что делать
дальше.
Людмила Сергеевна и генерал сидели за столом возле окна напротив
друг друга. Голова женщины низко склонилась, она смотрела в стол
перед собой и тихо повторяла:
— Что мне делать теперь? Ничего не понимаю. К сестре ехать? А
зачем я ей нужна? Квартира маленькая от родителей осталась. А
сестра там с мужем и детьми. Я ведь не в гости к ним приеду —
насовсем.
— Людмила Сергеевна, — вмешался я. — У вас крупа есть? Что вы
собакам варите? И в какой кастрюле?
Женщина замолчала. Поднялась, открыла дверцу кухонного
шкафа.
— Вот, здесь пшено.