- Так ты знаешь? - воскликнул Куломзин чуть громче, чем довольно
для привлечения к нашему столику излишнего внимания публики.-
Знаешь и так спокойно о том говоришь?
- Да полноте, Анатолий Николаевич, - горько усмехнулся я. - Я
доносил тебе, какую клятву потребовала от меня Минни?
- Поразительно, - снова вспыхнул, успокоившийся было, друг. -
Просто поразительно. "Клянитесь самым дорогим, что есть в вашей
жизни"! Я прежде полагал, что этаким-то делам единственное место -
на страницах популярных романов. Ты Герман, господинредкостной
отваги, раз решился на такую клятву.
- Никогда не задумывался об этом в таком ключе, - признался я. -
Но дав этот обет, я естественным образом стал разменной монетой в
политике Ее Величества. Отказаться от клятвы, предать, перейти на
иную сторону, какой бы она не была, ныне не позволит мне
честь.
- Да-да, - полыхнул огнем в глазах Куломзин. - Именно так. Как
всякий благородный человек…
- Ты мне льстишь, - отмахнулся я. - А что касается грозящим мне
напастям … Дорогой мой Анатолий Николаевич, не подвергаешь ли ты
опасности себя, встречаясь со мной в этом месте. Скажут, будто бы
мы стакнулись…
- А если и так? Если и сговаривались? Прими же, Герман, мои
обеты во всем быть тебе соратником и помощником. И слово дворянина
тому порукой!
- Благодарю, - искренне обрадовался я. - По нынешним временам
это дорогого стоит! Если же дело сие обернется так, что нам с тобой
придется покинуть государеву службу, поверь, в России множество
мест, куда можно еще приложить руки.
- Я никогда в том не сомневался, - улыбнулся тот. - Однако
же не верю, что вездесущий Лерхе ныне опустит руки. Доносилось до
меня, будто бы тебя называют вторым Сперанским, а Михаил Михайлович
был известен светлым умом иредкостной изворотливостью. Что и ты сам
не раз сие выказывал, и за которые ценил тебя покойный Государь.
Думаю, не ошибусь, если скажу что у тебя давно готов план, как и
тут обратить обстоятельства к своей пользе.
- Конечно, - вынужден был признаться я. - План имеется. Но ты же
понимаешь, что все будет зависеть от того, каким именно образом они
решат мою судьбу. Останусь ли я на службе, или буду вынужден
просить отставки? И если останусь, то какое именно место мне
уготовлено?
- Ха-ха! Именно так! Именно так. Но я прав! На милость
победителя ты сдаваться не намерен. И думается мне, кое-кто еще
сильно пожалеет о предвзятом к тебе отношении. А я в том тебе
первый помощник!