К вящему удивлению, меня "генеральная уборка" все-таки тоже
затронула.
Вторая половина февраля и начало марта промелькнули мимо.
Практически сразу же после опубликования в газетах Февральской
Резолюции и формирования регентского совета, меня перестали
приглашать на заседания комитета министров. Как того и следовало
ожидать, императрица Мария Федоровна легко пожертвовала своим
"верным рыцарем" ради места в Совете правителей империи. А вот свою
полную изоляцию я предсказать не сумел. Несколько дней ждал в
ставшем вдруг неуютным кабинете неизвестно чего, и не получив даже
внятного определения нынешнего своего положения, попросту перестал
ездить в Старый Эрмитаж.
Дома было лучше. В особняке на Фонтанке скучать мне не давали.
Младший сын чувствовал себя достаточно хорошо, чтоб доктора
позволили ему покинуть постель. Однако сил у Сашеньки хватало не на
долго, и ребенок мог вдруг уснуть прямо во время игры с Герочкой.
Приходилось брать его на руки и уносить в детскую. Откуда сорванец
выскакивал уже час спустя с широко распахнутыми от удивления
глазами.
Вообще, Господь дал нам с Надей двух замечательных, но
поразительно разных детей. Старший, Герман, восьмилетний серьезный
и обстоятельный молодой человечек. Умеющий задумываться, прежде чем
сказать, и выбирать слова так, как приличествует лучшим из
чиновников дипломатического ведомства империи. И интересы у этого
не по возрасту вдумчивого ребенка были соответствующими. Шахматы и
книги о великих государях вместо обычных для мальчиков шалостей и
ненаглядных солдатиков.
Иногда я вглядывался в светло-карие глаза Герочки в попытках
разглядеть там признаки… ну не знаю… быть может, такого же
вселенца, как я сам. Кого-то взрослого, прожившего жизнь и
умудренного опытом, но не знакомого с теперешними реалиями. И
ждущего своего часа.
На счастье, здоровьем Герман нас только радовал. Крепкий и
сильный, может быть, даже несколько более крупный, чем сверстники,
парнишка даже не простужался серьезно ни разу в жизни.
Кстати сказать, и цесаревич Александр был под стать своему
одногодку и соратнику по играм. До того печального момента, как
Николай Второй слег с сведшей его в итоге в могилу болезнью, за
Германом каждый день прибывала карета из Зимнего. Потому как
наследник трона Империи изволил отказываться отвечать на вопросы
преподавателей, пока соседнюю парту не занимал рассудительный
Лерхе. К сожалению, после двадцать третьего января посещения моим
старшим Корабельной залы Зимнего дворца прекратились. Герочка
спокойно выслушал мои не слишком-то внятные объяснения, кивнул и
больше эту тему не поднимал. Я был просто в шоке.