Это я все к тому рассказываю, что скучать, дома сидючи, мне не
приходилось. Было конечно чувство, что пока я отдыхаю душой в
семейном окружении, держава, быть может, медленно катится в
какую-нибудь очередную пропасть. И каждое утро, распахивая
шелестящие листы важнейших в империи газет, все высматривал
признаки начинающегося падения. И не находил. Потому как Регентский
Совет занимался чем угодно, только не экономикой государства.
Анатолий, несколько раз приезжавший к нам на ужин, рассказывал,
что, дескать, и комитет министров-то ради решения каких-либо важных
вопросов не собирался ни разу.
Наконец, к Пасхе ближе, стали известны имена шестерых вельмож,
кои до шестнадцатых именин цесаревича должны будут помогать регенту
управлять огромной страной. И четверо из шести были вполне
предсказуемы, и лично у меня их присутствие в Совете не вызывало
сомнений. Согласитесь, странно было бы, если бы Великих князей
Владимира Александровича, Константина и Николая Николаевичей
отстранили бы от власти. Ну и вдовствующая императрица Мария
Федоровна тоже не зря торговалась с Александром. И хотя Ее
императорское величество и без этого официальный опекун и
воспитатель наследника престола, но хотелось-то датчанке реальной
власти, а не почетного титула.
Оставшиеся двое господ, как мне представлялось, были плодом
компромисса интересов Великих князей. И были явным показателем
политического веса членов императорской фамилии. Потому как
назначение членом регентского совета фельдмаршала Барятинского
откровенная пощечина князю Константину. А вот кто предложил и
сумел-таки продвинуть кандидатуру практически отстранившегося от
дел после денонсации Парижского трактата, канцлера империи, князя
Горчакова - большой вопрос. В обществе "стального" министра, не
смотря на все причуды и увлечения молоденькими "племянницами",
уважали. В салонах злобно шептали, что и герцогу Николаю
Лейхтербергскому не зазорно жениться на давешней любовнице великого
дипломата, красавице Надин Акинфовой. Так сказать, этакая вот
замысловатая у герцога дорога в память потомков. К словам канцлера
прислушивались, и на основе его мнения формировали свое. Знать бы
еще, в чьей именно партии он главная скрипка!
Обо мне газеты не писали. Ни единого упоминания за месяц. Словно
бы я умер и был похоронен вместе со своим Государем в
Петропавловском соборе одноименной крепости. Но я чувствовал -
затишье временное. Вот-вот должна грянуть… ну если и не буря, то уж
проливной дождь с грозой - абсолютно точно.