Никогда прежде не интересовался внешней политикой. По долгу
службы просматривал еженедельные сводки МВД о событиях в мире.
Иногда, очень редко кстати, высказывал свое мнение в разговорах с
Николаем Вторым. А последний год я и вовсе сплавил эти бумаги
подчиненным. Каково же было мое удивление, когда в понедельник
после Пасхи, в мой дом нарочный доставил сразу два пакета. Из МВД и
СИБ.
К слову сказать, я уже сидел в гостиной одетый в парадное, с
орденами, платье, в ожидании Надежды Ивановны и сыновей, а внизу
поджидал экипаж чтоб доставить всех нас на Манежную площадь, в
итальянский цирк. Там в тот день давали премьеру детской пантомимы
"Золушка, или Хрустальный башмачок", все роли в которой играли
маленькие актеры от трех до пятнадцати лет от роду. Именное
приглашение прислали с курьером еще как бы не месяц назад, и с тех
пор сыновья пребывали в сладостном предвкушении волшебного зрелища.
Саша так переживал о том, чтоб не разболеться накануне
долгожданного события, что предыдущую ночь спал плохо. Метался и
что-то бормотал в полусне. Няньки даже разбудили домашнего доктора,
Валерия Васильевича Акинфеева, дабы он взглянул на ребенка, но на
счастье тот определил лишь "нервическое возбуждение" и ничего
более.
В общем, мысли мои были весьма далеко от интересов великих
европейских держав на Балканах. Бумаги я просмотрел не внимательно.
Что называется - одним глазом и наискосок ровных, выписанных
искусным каллиграфическим почерком, строк. И зря. Вечером, уже
после возвращения, пришлось к документам вернуться. Потому как в
просторном, богато украшенном холле деревянного цирка, ко мне
подошел весьма усатый человек с прусскими орденами на гражданском
костюме.
Однажды я уже видел этого господина. Нас даже представляли друг
другу. Но, как уже говорил, сфера моих интересов была весьма далека
от международных проблем или статей скаковых лошадей, так что в
тот, первый раз сколько-нибудь продолжительной беседы у нас не
вышло. Между тем, барон Йозеф фон Радовиц в Европе фигурой был не
безызвестной. Этакий профессиональный сглаживатель острых углов и
мастер фантомных, в итоге оказывающихся выгодными только Германии,
компромиссов. Настоящая находка для излишне прямолинейного и,
признаться, не слишком честного, Бисмарка.
- Я полагал вас здесь увидеть, - вместо приветствия, заявил на
не по-прусски правильном, классическом, с берлинским выговором,
хохдойче барон. Прежде целеустремленно протиснувшись сквозь
публику, искусно избегающую общения со мной. - Вы позволите
посетить вас в вашей усадьбе на Фонтанке?