Лично мне, и, кстати, князю Александру - тоже, больше всего
нравился банкетный зал. И даже не только, а - пожалуй, и не столько
из-за того, что я оказался невольным зачинателем новомодного
архитектурного стиля а-ля-русс. Просто в помещении, где
общепризнанный гурман и сибарит, великий князь, обычно устраивал
званые ужины, на стенах висели картины. Пара полотен моего Артемки
Корнилова, и целая галерея произведений кисти Верещагина. Этого
замечательного художника, скажем так: по политическим соображениям,
не принято было привечать при дворе. А у третьего сына Александра
стены украшали «Добрыня Никитич освобождает пленницу от Змея
Горыныча», «Илья Муромец на пиру у князя Владимира», «Алёша Попович
сражается с Тугариным Змеевичем», «Дева-заря» и «Солнечное
божество». А в биллиардной одну из стен занимало полотно Репина
"Бурлаки на Волге". И это обстоятельство куда больше говорит о
князе, как о человеке, чем эти барокко с рококо. Вот так-то!
Я уже, кажется, рассказывал, что именно ваш покорный слуга
послужил причиной тому, что великий князь занял не слишком
престижный пост. И о том маневре с назначениями глав отделений,
который пришлось совершить Государю, что бы как бы отделить своего
младшего брата от пресловутого корпуса жандармов и мрачного
наследия Третьего отделения.
В прежней моей жизни это бы назвали имиджем. Так вот, князю
стали создавать приличествующий его положению имидж. Владимир
Александрович стал слыть ценителем искусств, гурманом, сибаритом и
покровителем путешественников. А то, что большую часть членов
отправленной в Китай экспедиции составляли офицеры разведки,
широкой публике знать не обязательно. Не так ли?
После назначения Владимира, приближенные ко двору вельможи
ожидали некоторого охлаждения наших с главой СИБ отношений. Но тут
сначала поползли слухи, а после и вполне официально, в газетах,
сообщили об открытии на юге Сибири богатых россыпей изумрудов, и о
начале их разработок. Причем, в числе главнейших акционеров
перспективного месторождения назывался как раз третий сын
Александра. Сплетникам бросили новую кость для обгладывания, и об
интриге с не престижным назначением члена императорской семьи тут
же позабыли.
Подноготную "изумрудного" дела и вовсе знали только три
человека. Ныне-то, к сожалению, после смерти Николая и вовсе два.
Я, да собственно сам Владимир. И в наших с ним интересах, чтоб так
оставалось и впредь. В конце концов, я был даже рад, что добрые
отношения с этим весьма и весьма умным человеком удалось сохранить
такой пустячной ценой. Руки у меня до Чуйской степи все равно не
доходили, а со сменой хозяина на давным-давно выкупленный мною
участок на самом краю Империи прямо-таки косяком пошли и деньги и
переселенцы. Тем более что по широте душевной и с совета государя,
Владимир таки оставил за мной десять процентов акций нового
предприятия.