, колотя мечами о щиты.
– Любомир велел кланяться, – сообщил гридень.
Корж выжидательно посмотрел на него.
– Ну?
– Толковал он с княгиней. Та вспомнила тебя, лестно отзывалась. Помнит, помнит…
– Ну, ну! – поторопил его Корж.
Вогул засмеялся и положил руку на плечо товарища.
– Берет она твою дщерь в помощницы ключницы. Меланья стареть стала, неторопка. Ольга давно уже о замене ее помысливала. Считай, дело сладилось.
Помолчав немного, Вогул лукаво прищурился и спросил:
– Бают, у тебя дочка зело баска[33]!
– А тебе, старому, какой интерес? – засмеялся Корж.
Постепенно к хижине Коржа начали стягиваться селяне, одетые кто во что: кто с копьем, кто с мечом, в разномастных шлемах, ведя в поводу таких же разномастных лошадей. Рядом с ними шли прижавшиеся к ним матери, жены, сестры, дети.
Корж, одетый в начищенную кольчугу, в шлеме, с мечом на боку, с копьем и щитом, выглядел, словно былинный богатырь. Он подал руку Малуше, и та, уцепившись за стремя, потом за руку отца, вспорхнула и словно приросла к луке седла впереди отца.
– Ну, с помощью Перуна, двинулись, – попросту скомандовал Вогул.
Разделившись попарно, отряд двинулся вперед, оставляя позади рыдающих женщин и стариков. Отъехав от селения, Вогул, ехавший впереди вместе с Коржем, оглянулся и насмешливо произнес:
– Ну и войско! Печенеги увидят – либо утекут в страхе, либо окочурятся от смеха.
Пока ехали знакомыми местами, Малуша вслушивалась в разговор взрослых.
Но как только начались незнакомые места, она забыла, о чем говорят отец с Вогулом, и с любопытством осматривала окрестности.
Недолгое время они ехали низиной по Оболони, на которой раскинулись убогие хижины и землянки. По обеим сторонам дороги стали появляться огороды, отделенные друг от друга частоколом. Как сказал отец, эти огороды принадлежали князьям, а возделывались уставными смердами[34].
Малуша с удивлением смотрела на видневшиеся впереди три горы, на которых лес был частью вырублен или выжжен, а на порубах золотом отсвечивала золотистая стерня и темнели редкие жилища людей.
Наконец впереди зазолотились крыши княжеских теремов. Ниже, окружая Гору кольцом, теснились темные дворища бояр и воевод, а внутри этих дворищ были видны хижины служилых людей – ремесленников, холопов, рабов.
У самого подножья Горы, уходя к Днепру, тесно, словно ласточкины гнезда, лепились хибарки и землянки простого люда – чади. Здесь же, среди этого селища, на небольшой площадке стояло деревянное изваяние Волоса, вокруг которого грудилась и суетилась людская толпа.