– Приглядывай, как я буду выносить и расставлять яства.
Тем временем ключница взяла деревянную ложку и стала пробовать варево из кипящих горнцов.
Через полуоткрытую дверь в трапезную было видно, как в помещение начали заходить и рассаживаться вокруг стола князья, воеводы, бояре…
Ключницу словно подменили – она выпрямилась, стала строже. Шепотом она начала подгонять девушек, уполовником разливающих похлебку в мисы, бросали в них куски мяса и расставляли мисы на огромном серебряном подносе. На другое блюдо устанавливались ковшики с медовым взваром.
Меланья относила поочередно подносы в трапезную, а тем временем девушки готовили новую перемену блюд.
Наконец, после того, как в трапезной загремели отодвигаемые скамьи и из помещения вышли все, кто там был, настало время передохнуть. Усталая Меланья села возле очага, опустив руки на колени. Праскена, старик истопник и Малуша смогли поесть сами, добирая остатки похлебки из горнцев.
Вечером, когда настала пора ложиться спать, Меланья повела Малушу в свою каморку, постелила рядно на сундук и сказала:
– Спать будешь здесь.
А сама села на свою лежанку и долго сидела, массируя натруженные руки.
– Уставать стала, – негромко проговорила она. – Скоро, видно, не смогу таскать тяжеленные подносы. Уронить боюсь…
– А почему Праскена вам не помогает? – спросила девушка.
Помолчав немного, ключница ответила:
– Куда уж ей! Непраздна[37] она… Княжич постарался. Молодой да ранний…
Но Малуша уже не слышала ее. Утомленная за день непривычной работой и новыми впечатлениями, она крепко спала.
Ей казалось, что она только что уснула, как почувствовала, что ее тронули за плечо.
– Вставай, девонька, пора приниматься за работу, – будила ее ключница.
Малуша открыла глаза. В поставце горела лучина, слюдяное окно было совсем темным.
Началась тяжелая и суматошная жизнь в княжьем тереме…
В первом часу[38] после утренней трапезы на втором этаже княжеского терема, в Людной палате, воеводы, бояре, князья и тысяцкие решали вопрос о предстоящем походе на вятичей.
– Говори, князь Ракита, – обратилась Ольга к старейшему князю, участвовавшему еще в походах ее мужа князя Игоря.
Старый князь встал и, обращаясь к княгине, медленно заговорил:
– Вятичи давно упорствуют и не желают платить Киеву дань. Давно пора их образумить. Половцы такоже испокон веков рушат наши рубежи, немало от них исстрадались. Да и хазары нам покоя не дают. Проучить их надобно. Да только опасаюсь я, что надобен поход сразу на всех. Не надорваться бы. Людишек погубим немерено…