— Иран, — улыбнулся он.
Бэлл быстро переменилась: на лице
заиграла улыбка — впервые, пожалуй, — девушка также протягивала
руки в ответ, и казалось, еще чуть-чуть — обнимет, но все-таки ни
один не коснулся другого.
— Привет, Асур, — Бэлл говорила так
дружелюбно, что Кэй уставился на нее, раскрыв рот от удивления. —
Нам нужны комнаты, есть свободные?
Эйл оценивающе посмотрел на Марка,
на Кэя и заговорил более сдержанно:
— Только одна. Боюсь, вам, господин,
не понравятся наши условия.
Бэлл забралась на стул за барной
стойкой и развязным тоном начала:
— Брось, Асур, это такой же эйл, как
мы. Просто не повезло ему, что выглядит как афенор. Одна комната
так одна. Главное, найди дополнительную кровать, ладно? А то этим
двум придется ночевать вместе, — она игриво подмигнула. — Просто
назови цену.
Такая перемена в поведении добавила
Бэлл очко уважения — «Иран» знала про осторожность и умела путать
следы. Интересно, эта веселость напускная, или когда-то девушка
действительно была такой?
— А, эйл, — Асур смягчился и снова
вернул свой легкий тон. — Да, не повезло тебе, парень. Или повезло,
если умеешь пользоваться этим. А ты суррей, верно?
— Да, — сдержанно кивнул Кэй, отводя
взгляд.
— У нас принимают всех, кто готов
открыть кошелек, — добродушно улыбнулся Асур. — У меня осталась
только лучшая комната, и я держу ее для постоянного гостя. Чтобы
перебить его цену, вам придется выложить тысячу лен за ночь, за
каждого. Сможете?
Нет. У Марка были сбережения, но
даже с учетом денег Бэлл и копеек Кэя их не хватало для оплаты, а
ведь стоило еще подумать о дороге до Ойвела и проникновении в
архив.
Марк облокотился о стойку и начал,
взяв такой же легкий и развязный тон, как у Бэлл:
— Тихо здесь как-то. Гости скучают,
музыкант вам нужен. Я буду играть каждый вечер, если ты выделишь
нам угол.
Асур рассмеялся, и смех был подобен
майскому грому — такой же неожиданный и звучный.
— А ты мне нравишься, парень. Люблю
смекалистых. Найду вам что-нибудь, но это и правда будет только
угол. Посидите, я позову вас.
— Спасибо, — с чувством произнес Кэй
и первым опустился за свободный столик, Бэлл и Марк сели по обе
стороны от него. Они не заказывали, но официантка принесла крепко
заваренного чая и по тарелке супа для каждого.
После сумерек зал паба обрел
особенно яркие очертания. На улице задувал ветер, выгоняя последних
гуляк, но он был там, за стенами. А здесь ярко горел очаг, и свечи
придавали залу уюта. Голоса сидящих сливались воедино, но это был
ровный гул: нотки усталости и хмельного веселья, игривый тон
девушек, бравые ответы мужчин — в них не слышалось угрозы.