Случалось и попасться воспитателям, и
понести наказание: но чаще галчатам сходило с рук. Может, то было
везение, может, их ловкость и детская хитрость. А может, даже
суровые надзиратели понимали, что детей не воспитаешь без толики
непослушания. Иначе они так и не вырастут, навсегда оставшись
стоять в углу.
…И были Родительские Дни. Праздники,
которых ждали с трепетной надеждой. В эти дни коридоры отмывали до
блеска, галчат наряжали в новые и красивые пижамы, а в столовой
подавали печенье и хороший чай, а то и какао. Потому что в
Галчатник приходили куклы, выбирающие себе сыновей и дочерей.
Они были разные, эти мужчины и
женщины, с которыми дети встречались в светлой комнате для бесед.
Одни говорили ласково, другие были нарочно холодны и сдержаны,
третьи смущались и сами не знали, как себя вести… Но на всех
галчата смотрели как на чудо. Потому что это было обещание семьи и
дома. Новой, чудесной, настоящей жизни за пределами каменных стен и
унылых комнат!
Пятьдесят Вторая вместе со всеми
бывала на таких встречах. И, запинаясь от волнения, отвечала на
вопросы, пытаясь при этом вообразить, как будет звать сидящую перед
ней куклу «мамой» или «папой»… И то и дело с тоской и болью видела,
как блекнут улыбки на лицах её несостоявшихся родителей.
«Милая девочка, но… Скажите, она
всегда так заикается?».
«Всего лишь когда волнуется».
«А… есть шанс, что это исправится с
возрастом? Коррекция дефекта с заменой тела с детского на
подростковое, сами понимаете: у меня вот, не поверите, в детстве
глазки косили, ха-ха!»
«Хм. Наша политика – честность: и,
похоже, тут проблема на уровне мозга. Какое-то мельчайшее
нарушение, всего один чуть искривленный зубчик микрошестерёнки, и
вот результат».
«Ага. То есть, фабричный брак?».
«Уверяю вас, это не помеха жизни.
Проблема минимальная. К тому же, девочка очень прилежная, усердная
в математике – вот её бюллетень успеваемости».
«Да, да, я понимаю…»
Разные слова, разные голоса за дверью
– но один и тот же разговор. Снова и снова.
И ещё одно всегда повторялось: тот
взгляд, которым смотрели на вчерашних товарищей выбранные
счастливчики, уходя из Галчатника за руку с родителями. Взгляд, в
котором смешались грусть, вина… и постыдное облегчение. Взгляд,
который Пятьдесят Вторая не раз встречала в глазах уходящих друзей,
стоя в толпе на крыльце.